и оправдал все их худшие опасения.
Он уехал в Индию с благословения отца, хотя герцогу в глубине души было безразлично, жив его младший сын или умер. Он вернулся домой и обманул ту малую веру, которую его отец показал, позволив ему уехать.
Но все эти семейные раздоры бледнели по сравнению с хаосом, который возник бы, если бы ему не предоставили свободу.
Джек вернулся по молчаливому замку к себе. В каждом коридоре находился по крайней мере один дюжий лакей. Ги хорошо сделал свое дело, и герцог, и Райдер серьезно отнеслись к тревоге Джека. Хотя насколько они поверили ему? Но пусть его враги наверняка знают, где он теперь, и Энн с ним, они никогда не смогут проникнуть за крепкие стены Уилдсхея.
Утешаясь этим, Джек взбежал вверх по лестнице и открыл дверь в свою гостиную.
Женщина поднялась из кресла, стоявшего перед камином, и повернулась к нему.
– Мне не нужны ни извинения, ни объяснения, – сказала она спокойно. – Я хочу только знать, что вы намерены делать дальше.
В голове у Джека зашипело, как будто его придавили утюгом, но он поклонился и улыбнулся матери с проказливым видом.
– Я не уверен, что это зависит от меня, – сказал он. – Но разве не слишком поздний час даже для герцогини для того, чтобы спускать шкуру с человека?
Пламя свечи отбрасывает красно-золотистые отблески на ее светлые волосы.
– Все эти годы я ждала, когда вернется домой мой сын. Неужели меня ждет разочарование?
Джек вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он был больше чем на голову выше матери. Ее взгляд упирался ему в грудь, словно она смотрела сквозь него куда-то вдаль.
– Зачем задавать мне вопрос, на который нет ответа? – сказал он. – Мисс Энн Марш в безопасности?
Герцогиня села.
– От вас? Да, пока что.
– Она вам, конечно, не сказала.
– Этого и не требовалось. Она как открытый лист. Глаза у нее были такие, словно она перенесла посещение ангела. Вы не только лишили девственности этого ребенка, вы хорошо над этим потрудились, не так ли?
Джек подошел к ней, не в состоянии полностью справиться со своим огорчением.
– Если вы, ваша светлость, намерены держаться нарочито оскорбительно, я не уверен, что мы многого добьемся этим разговором. Можно мне сесть? Верьте или нет, но я смертельно устал. Хотя, возможно, я и заслужил попасть под ваш прекрасный нож для свежевания, всем нам будет только хуже, если я не пойму, что к чему.
– Вам следовало понимать, что к чему, вчера ночью, прежде чем вы погубили эту девушку и опозорили свою семью. Видит Бог, я надеялась, что это не так, пока не увидела ваши и ее глаза и не поняла, что вы отбросили все, чему я пыталась вас научить.
– Вы всегда могли читать меня, как книгу, – сказал Джек. – Я приму наказание, которое вы сочтете соответствующим. Вы можете отречься от меня, лишить меня наследства, выгнать меня – как хотите. Но вы не выгоните мисс Энн Марш сразу же…
– Что позволяет вам думать, что вы можете чего-то требовать от меня, Джонатан?
– Я ничего от вас не требую, но если вы думаете, что ради семейной гордости сможете замять то, что я сделал, вам придется победить меня. Я не уступлю без борьбы.
Ленты затрепетали, когда герцогиня Блэкдаун встала – изящная, четкая. Шурша шелками, она направилась к выходу. Джек поспешил открыть перед ней дверь.
– Завтра утром в десять часов вы явитесь в башню Фортуны ко мне и герцогу. Тогда мы решим, что можно сделать. – Страдание зимним льдом сковало ее лицо. – Полагаю, Райдер уже знает?
Джек взглянул на когда-то привычные стены башни Досент и кивнул.
– У него был такой вид, будто он собирается застрелить меня на рассвете.
– Не он один, – сказала герцогиня.
– Ваша светлость, вы не можете презирать меня больше, чем я сам себя презираю.
– Этого я и боюсь – отчасти. – Изумрудные глаза наконец-то встретились с его глазами. – Что в действительности произошло на другом конце света, Джонатан? Не могли бы вы мне рассказать?
Джек покачал головой. Ответить ей невозможно, каковы бы ни были последствия.
Мгновение герцогиня колебалась, а потом пошла по коридору. Джек прислушивался, пока стук ее туфель не стих. Когда воцарилась тишина и он прислонился головой к дверному косяку, ему показалось, что нож медленно поворачивается у него в животе. Зеленые глаза богини тоже затуманились, но только от материнских слез.
Повеление явилось вместе с завтраком. Энн проснулась от солнечного света и от того, что Роберте поставила поднос рядом с кроватью. Ей снились сны – сны о рае, который ищет слепая женщина. Несмотря на ясное утро, она вздрогнула.
– Герцогиня желает, чтобы вы встретились с ней в башне Фортуны, мисс, в десять минут десятого. Опаздывать не полагается. Я принесла горячей воды, а вот здесь платья леди Элизабет. Как ужасно, что вы лишились всех своих вещей! Какая буря!
– Да, – сказала Энн, стараясь проснуться. – Я должна послать записку и поблагодарить леди Элизабет.
Роберте провела рукой по элегантному платью из муслина с узором в виде веточек.
– Молодые леди все уехали, мисс. Они уселись в карету, веселые, как птички, и поехали навестить леди Кроуз.
Значит, Уилдсхей отпустил на волю всех невинных?
Ну что ж, нет смысла лежать в кровати и сетовать на то, что она сделала. Она может встретиться с кем угодно, кроме, пожалуй, Джека.
Глава 10
Башня Фортуны пустила свои древние корни в сердце острова, на котором стоял Уилдсхей. Надев платье, которое воистину было соблазном мирского тщеславия, Энн пошла за лакеем, которого послали проводить ее. Ей полагалось волноваться, но она настолько измучилась, что, казалось, вообще ничего не способна чувствовать.
Лакей постучал, а потом открыл тяжелую дубовую дверь.
Аккуратная, четкая, излучающая самоуверенность мать Джека смотрела в окно. Когда лакей закрыл дверь за Энн, герцогиня повернула лицо к посетительнице.
– Притворяться нет нужды, – сказала она. – Я знаю, что сделал мой сын.
Жизнь словно взорвалась, молоты ударили в груди Энн, вызывая с каждым ударом осознание того, насколько она беспомощна в этом доме. Ни Артур, ни отец«е могли спасти ее, если бы Блэкдауны употребили свою власть, чтобы погубить простолюдинку, которая привела их семейство в такое смятение.
Герцогиня смотрела пристально, словно оценивая свою незваную гостью. Энн с достоинством ждала.
– Итак, мисс Марш, вы погибли, – сказала герцогиня. – И вы только сейчас начали осознавать, что это может означать. Вчера я надеялась, что мои страхи по поводу моего сына ошибочны. Теперь я знаю наверняка, что это не так. Мы все должны иметь дело с последствиями.
– Это моя вина! – выпалила Энн, словно за нее говорил к то-то другой. – Я начала это… я попросила его…
– Возможно, но лорд Джонатан знал, что это значит, а вы – нет. – Герцогиня шагнула вперед, легко постукивая туфельками. – Вина полностью на моем сыне.
– Осмелюсь заметить, ваша светлость, что если бы я вела себя приличнее, лорд Джонатан не… – Энн замолчала и глубоко втянула воздух. – Он действительно не хотел.
– Не хотел? Мой сын? – Герцогиня остановилась перед Энн. – Ах вы бедное, обманутое дитя!
– Наверное, я действительно не знала, что это значит, но если бы я не настаивала, не случилось бы ничего неприличного. Он не… ему было больно. Он хотел быть щедрым. Если кто-то и должен быть наказан, то лишь я одна. Вы не должны заставлять его страдать за мою ошибку.
Энн попробовала сосредоточить взгляд на гобелене, где кавалькада рыцарей в доспехах ехала через заколдованный лес, но они колыхались, как морская пена.
– Вы смелая молодая женщина, – наконец сказала герцогиня. – Я не привыкла, чтобы мне указывали, что я должна делать.
– Прошу прощения, ваша светлость, но я считаю, что должна сказать вам правду.
– Не всегда легко узнавать правду. Значит, вы считаете, что вы его поощряли?
– Да.
Глаза богини заглянули в ее глаза с некоторым сочувствием.
– Конечно, вас воспитывали иначе? Энн покачала головой.
– Мне хотелось узнать… я не могу объяснить. Это какое-то безумие. Шел дождь.
– Шел дождь? – Герцогиня выгнула изящную бровь. – А теперь вы очень боитесь того, как мы решим поступить? Идите и сядьте вот сюда. Не годится, чтобы вы упали в обморок.
Мать Джека подвела ее к двум креслам, стоявшим между двумя книжными шкафами. Она указала на одно из них, и Энн села. Неужели у нее кружится голова? Или все это про – сто слишком нереально?
– Платье моей дочери сидит на вас прекрасно, – сказала герцогиня. – Этот красивый муслин напомнит всем, что вы невинная сторона, а это может смягчить неминуемые страсти остальных членов семьи. – Она улыбнулась, хотя в мелких морщинках вокруг ее зеленых глаз было что-то похожее на большое горе. – Через несколько минут к нам присоединятся герцог и двое моих сыновей. Никто не собирается наказывать вас, но Райдерборн может немного забыться. Мой младший сын, конечно, устоит перед испытанием огнем.
– А я нет? – спросила Энн. – Я заслужила.
– Это дело взглядов. Не вы мишень, в которую мы метим, но мы не пощадим вашей чувствительности. Даже лорд Джонатан должен возмутиться из-за того, с чем вы заставили его столкнуться. Это может быть неприятно – если хотите, можете уйти.
– Если ваша светлость позволит, я предпочитаю остаться. Герцогиня отошла на несколько шагов.
– Прекрасно, – сказала она. – На кон поставлено ваше будущее, хотя не сомневайтесь – вас не выбросят в мир без поддержки. Однако та жизнь, которую вы планировали до
