Я в отчаянии посмотрела на него, лихорадочно соображая, что еще сказать такого, что могло бы его пронять. Лицо Каррузерса было абсолютно спокойно, и я невольно поразилась тому, как такое безмятежное лицо в доли секунды может, в чем я уже успела убедиться, становиться таким злобным и враждебным.
— Садитесь, — повторил Каррузерс, и я поняла, что в случае неповиновения он без колебаний силой заставит меня выполнить это требование. Мне вовсе не хотелось, чтобы он избил меня до полусмерти, окончательно лишив возможности сопротивляться. Для того чтобы выбраться из ловушки, мне наверняка понадобятся все мои силы.
Я опустилась на стул. Он привязал мои ноги к его ножкам, затем вынул из кармана нож и перерезал веревку, которой были стянуты мои руки. Едва я почувствовала, что руки свободны, я сделала попытку выхватить у него нож, делая ставку на то, что для него это будет полной неожиданностью. Однако моя уловка не удалась: я лишь ухватилась за жесткие пальцы Каррузерса. Чувствуя, что ничего больше не остается, я изо всех сил вонзила ногти в его кисть, расцарапав кожу до крови. От наших с Каррузерсом резких движений стул, к которому я была привязана, закачался.
— Ах ты, маленькая сучка, — пробормотал Каррузерс и сильным движением вырвал свою руку с ножом у меня из пальцев. Затем, крепко сжав мое и без того уже травмированное запястье, он завернул руку назад, за спинку стула, и потянул ее кверху.
От боли заложило уши. Сквозь качающуюся перед глазами пелену красного тумана откуда-то издалека до меня донеслись слова:
— Советую больше не пытаться выкидывать такие штучки.
Я сидела неподвижно, боясь пошевельнуться, и всхлипывала от нестерпимой боли в руке и плече. Наконец Каррузерс немного ослабил свою хватку и сказал:
— Дай мне твою вторую руку.
Закрыв глаза, я медленно завела другую руку за спинку стула. Он быстро связал мне запястья и, обойдя вокруг стула, оказался прямо передо мной.
Думаю, что он не смог бы вызвать такого страха, если бы на его лице отражались хоть какие-то чувства, но оно было совершенно невозмутимо. По-прежнему страдая от боли, я бросила на него негодующий взгляд. Он же, сохраняя все то же бесстрастное выражение, внимательными, липкими глазами обшарил меня всю, от лица до ступней ног, словно раздевая. Щеки мои пылали от гнева, страха и унижения.
— А вы симпатичная и очень складненькая, леди Грейстоун, — процедил он. — Вполне возможно, что ваш муж и в самом деле заплатил бы мне двойную цену, чтобы вернуть вас назад. Но, как я уже сказал, я никогда не обманываю клиентов.
Подойдя вплотную, Каррузерс схватил меня за волосы и запрокинул голову так, что я волей-неволей была вынуждена смотреть ему прямо в лицо.
— Думаю, я заслужил небольшую награду за те царапины, которые вы на мне оставили, — сказал он и, наклонившись, прижался губами к моим губам так, что у меня перехватило дыхание.
Ощущение было непередаваемо мерзким. «Адриан, — молилась я про себя, — пожалуйста, спаси меня!»
Наконец Каррузерс оторвался от моего рта, и впервые я увидела на его физиономии какие-то эмоции. Глядя в его источающие похоть глаза, я невольно отшатнулась.
— Вы и в самом деле ничего себе, — повторил негодяй. Я попыталась пнуть его, но ноги были крепко привязаны к стулу.
— За это мой муж вас прикончит, — сказала я.
— Не думаю, — ответил Каррузерс и наклонился, чтобы поцеловать меня вторично, но на этот раз я изловчилась и укусила его за губу.
Резко вздрогнув, он отскочил от меня, ругаясь на чем свет стоит. Я с удовольствием увидела, что рот у него полон крови.
— Ах ты тварь, — прорычал он и обрушил на меня свой кулак. Голова дернулась от удара, перед глазами все поплыло. Я отчаянно заморгала, отгоняя пелену, из-за которой почти ничего не видела.
— Мужлан! — выкрикнула я. — Быдло! Только так ты и можешь добиться от женщины поцелуя — связать ее, чтобы она не могла сопротивляться!
В комнате наступила полная тишина, нарушаемая только моим хриплым дыханием. Потом Каррузерс заговорил, и в словах его чувствовалась мрачная решимость:
— Теперь между нами есть личные счеты, леди Грейстоун. Но я рассчитаюсь с вами лишь после того, как выполню все требования заказчика.
Ситуация явно складывалась не в мою пользу, и, когда Каррузерс наконец ушел, я ни о чем не могла думать, кроме как о своем отчаянном положении. Попытавшись освободить руки, я лишь еще туже затянула узлы на веревке, которой они были связаны, и разрыдалась от боли в запястьях.
Было ясно, что в любом случае мне придется иметь дело с моим дядей. Когда я вспомнила выражение его лица в ту ночь, когда он застал нас с Адрианом на балу, сердце мое похолодело от страха.
Когда он наконец появился, солнце уже клонилось к западу, освещая комнату косыми багровыми лучами. Остановившись в дверях, лорд Чарлвуд некоторое время молча разглядывал меня, а я смотрела на него, словно испуганное животное.
— Адриан убьет вас за это, — пискнула я наконец.
— За что? — непринужденным тоном спросил дядя и подошел ко мне.
— За то, что вы меня похитили.
— Ну, раз уж мне все равно предстоит умереть за то, что я тебя похитил, — промолвил дядя с ухмылкой, — то я могу позволить себе и кое-что еще.
Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Я начинала догадываться, о чем он говорит, и страх стиснул мое сердце ледяными пальцами.
Взяв за подбородок, Чарлвуд запрокинул мне голову.
— Я вижу кое-где синяки, но все же ты очень красива, Кейт. — Дядя провел большим пальцем по моим губам. — Какой чудный ротик. Грейстоун его обожает, верно? Заставив его на тебе жениться, я подарил ему лакомый кусочек, не правда ли, Кейт? Ты раздвинула перед ним ноги, и ему это понравилось, и даже очень. Что ж, очень жаль, потому что я добивался вовсе не этого.
— Вы не сможете навредить Адриану с моей помощью, — сказала я. — Я вам не позволю этого сделать.
— Я намерен переспать с тобой и уверен, что твоему замечательному Адриану это не понравится.
— Если вы меня изнасилуете, Адриан вас обязательно убьет, — хрипло сказала я, с трудом шевеля пересохшими губами.
Чарлвуд улыбнулся, и в его зеленых глазах появилось отвратительное выражение: некая смесь ненависти и похоти.
— Изнасиловать? — переспросил он. — Конечно, нет, Кейт. Я думаю, тебе это понравится. Тебе ведь нравится, когда мужчина забирается тебе под юбку.
— Вы же брат моей матери! — в отчаянии воскликнула я. — Как можно говорить такие вещи?
Лицо дяди мгновенно превратилось в холодную, злобную маску.
— Да, я не забыл, что ты дочь Лиззи. — сказал он. — Тем больше удовольствия доставит мне то, что я собираюсь сделать.
Страх, беспредельный страх захлестнул все мое тело. Что бы я ни говорила, это уже ничего не могло изменить. Взяв в руки мою мантилью, дядя рывком распахнул ее. Пуговицы полетели во все стороны и запрыгали по полу. Почувствовав, что в тонких руках Чарлвуда таится немалая сила, я окончательно пала духом.
— Адриан… — начала было я, но невольно замолчала, прерванная злобным хохотом дяди.
— 'Адриан, Адриан', — грубо передразнил он меня. — Адриан ничего мне не сделает, Кейт, потому что он испугается скандала.
— Ты ошибаешься, — послышался откуда-то холодный, но кипящий скрытой яростью голос. — Я всерьез намерен убить тебя, Чарлвуд!
Это был мой муж.
Дядя обернулся, словно ужаленный. Дверной проем почти полностью закрывала мощная мужская
