вышине по направлению к Пятихолмью.
Озорной ветер играл золотыми волосами Дениса, отчаявшись сдуть бейсболку с его головы (все бейсболки, кепки и шапки были припечатаны к головам учеников антисдувательными заклинаниями).
А вдали простирались сказочные ландшафты острова Буяна.
Широкий чистый пляж в излучине Дунайки, укрытый медово-желтым песком. А у кромки сине-зеленой воды - лодки и водные велосипеды, плоты и надувные фигуры животных (вероятно, это для лицеистов, не умеющих плавать - сообразил Денис).
Величественное Пятихолмье, на меловых кручах которого располагались еще три посада, Обсерватория, Ботанический сад и Дом Зверей на севере плавно перетекали в изумрудно зеленые леса, среди которых светлел нарядный прямоугольник Гуслярской поляны. Конечно, эти леса были видны отсюда, с высоты, не полностью - а лишь там, где на них открывался вид сквозь седловины между холмами.
Пейзаж был затянут нежным маревом утреннего тумана (ведь время было ранним) и выглядел очень многообещающе.
И даже облака, что теперь стали совсем близкими, при детальном рассмотрении оказались цветными, словно великан прошелся по ним кистью с акварельными красками.
Некоторые облака имели лиловые каемочки, некоторые - бордово-розовые, некоторые - нежно- голубые и перламутровые!
- Эге-гей! Вот классно-то! Даже облака кажутся цветными! - в восторге воскликнул Денис.
Максим, который в этот раз ехал в паре с Денисом в двухместной кабинке, не упустил случая показать, как хорошо он во всем разбирается. Изучающе поглядев на ближайшее оранжево-розовое облако, Максим изрек:
- Правильно, цветные. А почему они цветные, ты знаешь?
- Наверное… наверное, какие-нибудь оптические явления, - вспомнил Денис из курса физики. - Рефракция какая-нибудь. Или дифракция.
- А вот и неправильно! - с трудом скрывая свое торжество, заявил Максим. - Облака в Архипелаге бывают разноцветными, потому что здесь вместе с ними иногда летают воздушные шарики. Нам так месье Массажу объяснил.
- Какие еще воздушные шарики?
- Обыкновенные. Только сбежавшие. Вот у тебя когда-нибудь улетал воздушный шарик? - спросил Максим.
- Ха! И не один! Был даже случай, мне мой дядя Вова на день рожденья как-то подарил целую охапку красивых красных шаров с эмблемой банка, где он работает. Между прочим, целых восемнадцать штук. А Тигра, мой друг - помнишь я тебе про него рассказывал? - попросил меня, чтобы я дал ему их подержать. Ну я, конечно, дал/ Не знаю уж, как он умудрился зазеваться, да только веревка, которой были связаны шарики, из руки у него выскользнула и фьюить! Поминай как звали! Ведь дело-то на балконе было…
- Вот видишь! И у меня бывало, что шары улетали. Так вот, ты никогда не думал, куда все эти шары деваются после того, как из рук выскальзывают?
- Ну… думал, конечно! В детстве я вообще уверен был, что все воздушные шары улетают на Луну.
- А теперь?
- А теперь… Даже не знаю. Наверное, так и летают там, высоко-высоко в небе, пока их самолет какой-нибудь крылом не заденет. Или пока птица не клюнет, и тогда они - ба-бах! - лопаются…
- А вот и неправильно. Все сбежавшие шарики из Закрытки направляются прямиком сюда. Для них волшебная стена, которая отделяет наш мир от мира Архипелага, не препятствие. Так они и летают здесь, прибившись к облакам, потому что здесь им лучше!
- Еще бы! Так что же получается, вот это облако, ну, которое с красненькой каймой, оно, может быть, состоит из тех самых красных шаров, которые мне подарил когда-то дядя Вова?
- Ну, не все облако. А только один какой-то его кусочек.
- Не важно! Главное, выходит, что какой-то кусочек того облака может быть моим собственным? Ведь так? - воодушевленно спросил Денис. Ему понравилась эта идея - владеть, хотя бы мысленно, частью облака, которое летает над Лицеем.
- Ну… Выходит, так!
«Вот здорово!» - решил Денис и от этой мысли Лицей показался ему еще более родным. Выходило, что он тоже здесь пусть не большой, но хозяин!
- А еще Марвин говорил, что когда воздушный шарик от тебя убегает, нужно сказать: «Лети не майся, прилетишь - не балуй».
- Это еще зачем?
- Марвин сказал, это все равно как нам, людям, пожелать «счастливого пути!».
- А здесь делают музыкальные шкатулки, - гордо сообщил Данила-мастер, указывая на избу, где пятеро довольно взрослых ребят в широких фартуках, прилежно склонившись над резными коробочками, ковырялись отвертками в их мудреных внутренностях. - И, между прочим, на выставке, которая проводилась в прошлом году, наши, лицейские шкатулки получили первое место! А английские да немецкие мастера остальные места между собой поделили.
- Как приятно! - умилилась Люба Спицына.
- Только зачем нужны музыкальные шкатулки, когда есть магнитофоны? - подбоченясь, дерзко спросил Роман.
- А вот зачем: магнитофоны ваши, что в Закрытке есть, любую музыку играют. В том числе и плохую, прямо даже гадкую! А музыкальные шкатулки никогда гадкой музыки не играют. Ни-ког-да!
«Вот бы соседу из сорок второй квартиры магнитофон такой шкатулкой подменить», - вздохнул Денис, вспоминая те жуткие звуки, что неслись из-за стены иногда по три часа кряду.
Какие-то дикие вопли, будто пятьдесят ослов одновременно тянут за хвост, упорный глухой стук, словно в стену лбом кто-то колотит, да еще слова идиотские вроде «Все люди козлы! Весь мир - дурдом!». И так далее, только по-английски.
«Нет, определенно, если бы ввели моду на музыкальные шкатулки, жизнь стала бы лучше!»
- А что в той избе? - спросил Максим, указывая на утопающее в кустах сирени здание, крытое опрятной соломенной крышей.
- Там учатся изготовлять емелефоны. А что это такое, наверное, каждый из вас теперь знает? - подмигнул Данила-мастер.
- Знаем! - хором подтвердили ребята.
Некоторые даже вынули свои емелефоны из карманов, чтобы продемонстрировать их Даниле. Емелефоны им выдали только этим утром и мало кто еще успел толком насладиться экзотической вещицей - просто не было времени!
- Вот здесь-то их и придумали, емелефоны эти.
- А почему они называются емелефонами?
- Потому, что изобрел их мастер Емеля, - пояснил Данила.
- Тот самый, что щуку поймал и на печи ездил? - предположил Коля.
- А вот и неправильно! Тот Емеля в Зверознатном посаде детей премудростям учит. На отделение рыбоведения. И зовется Емелей Севастьяновичем. А этот - просто Емелей.
- А почему без отчества? - спросила Влада, которая во всем любила этикет.
- Потому, что не нравится ему по отчеству называться. Говорит, молодой еще. Да и правда: двадцать лет по нашим, чародейским понятиям - не возраст! А ведь когда Емеля емелефон изобрел, он еще в выпускном классе учился!
- Вот это да, - восхищенно протянул Денис, которого все не отпускали мысли о каком-нибудь громком подвиге, который непременно надо совершить, чтобы удостоиться похвалы Берендея.
- А что, вы своим гвардейцам в емелефонах имена-то дали уже? - спросил Данила. - А то ведь безымянными гвардейцы служить не любят!
- Я дал. Назвал Славиком, как моего брата, - сообщил Максим.
- А я - Децлом, как певца, - прошептала Влада.
- А моего зовут капитаном Немо! - выпалил Коля.
