часов вытекал синеватый туман, складываясь в дрожащие, неприятных очертаний буквы:
«Надеюсь, ты уже увидела, что умеет Деревянный Демон. Теперь никто не помешает мне. Сегодня после полуночи я открою Жуткие Ворота. Чума-дель-Торт».
Таня невольно взглянула на часы. Единственная стрелка уже приближалась к самой верхней черточке. До полуночи оставалось не более десяти минут. Чума-дель-Торт, мерзкое чудовище, вырвавшееся из темниц Тибидохса, убийца ее родителей, уже внизу. Скоро она откроет ворота, и тогда в мир широким потоком хлынет хаос.
Внезапно Таня пошатнулась. Ей почудилось, будто книга ее памяти, закрытая с младенчества, распахнулась на первых страницах жизни. В ушах у девочки настойчиво зазвучали голоса:
«У, какая смуглая малютка! Иди на ручки к тетушке Чуме! А вы, Гроттеры, стоять, если хотите жить!» — прохрипел кто-то.
«Убирайся! Не трогай девочку!» — крикнул мужской голос.
Отвратительный скрипучий смех — и почти сразу высокий женский визг, после которого Таня услышала детский плач — свой плач.
«Вот тебе! Получай!» — крикнул мужчина. Послышалось негромкое потрескивание, которое бывает, когда пускаешь искры. Целый град искр. Кольцо на пальце у Тани раскалилось.
'Искры? Неужели вы думаете, что мне повредит этот зеленый дождик и хилые белые заклинания? Ползи, мой скорпиончик! Убей ее у них на глазах!
А потом... потом вы отдадите мне то, что мне нужно!' — прошипел кто-то.
Прежде Таня никогда и ни к кому не испытывала ненависти. Даже тетя Нинель и Пипа, часто оскорблявшие ее, не вызывали у нее такого чувства. Она не любила их, но не более того. Нет, она не простит Чуме-дель-Торт смерти родителей, не даст ей открыть Жуткие Ворота.
Испугавшись, что может не успеть, Таня рванулась к магическому контрабасу. Она взяла его, но вдруг вспомнила, что в коридорах Тибидохса все полетные заклинания блокируются. Девочка уже задвигала футляр обратно, когда ее рука наткнулась на глиняный кувшин. Она схватила его и выскочила из комнаты.
— Эй, ты куда? Я услышал, как ты хлопала дверями... За тобой что, слоны гонятся? — окликнул ее кто-то.
Из комнаты выглядывал заспанный Ванька Валялкин. Без своей желтой майки, в обычной учебной мантии белых магов он выглядел как-то непривычно.
— Это все Сарданапал! Разве ты не одеревенел? Он же всех усыпил своим зельем! Помнишь его слова про «длинную ночь»? — крикнула Таня.
— Да? Ну и дела... Ты же меня знаешь. Я могу слопать все, что угодно. На меня и зелья не действуют. Такой уж я уродился, — сказал Ванька, не без гордости косясь на свой впалый живот.
Часы захрипели, готовясь бить полночь.
— Скорее в подвал! Там Чума! Она хочет открыть ворота! — Таня сорвалась с места.
— Погоди, это невозможно! Там же богатыри и циклопы... Подожди, я хоть обуюсь... Ну да ладно, босиком! — И Ванька Валялкин кинулся за Таней. Его розовые пятки гулко бухали по ковру.
Глава 14
ЖУТКИЕ ВОРОТА
Сбежав по лестнице, Таня едва узнала Зал Двух Стихий. Полоска огня, разделявшая его прежде... нет, не погасла и не исчезла. Но то, что случилось с ней, было невероятно. Никогда еще Таня не видела замерзшего огня. Синеватые языки пламени причудливо замерли, неподвижные, схваченные плотным льдом. Разумеется, такой огонь уже не мог служить преградой. Создания света и создания тьмы перемешались. Жар-птицы, полыхая, отбивались от нетопырей, а конек-горбунок, высоко подпрыгивая, топтал копытцами тарантулов.
С десяток кобр, шипя, устремились к ним. Ребята поспешно отскочили, а кобры вытянулись у подножия лестницы, преграждая им дорогу и не пуская в зал. Но змеи были не единственным препятствием. Мраморные атланты, видневшиеся в дальнем углу, там, где была невидимая арка, ведущая к подвальной лестнице, тоже не спали. Они намеренно придвинулись друг к другу, встав так, что их могучие каменные тела надежно преграждали арку.
— Ну и дела! Тут змеи, а там атланты! И как мы, интересно, попадем в подвал? — спросила Таня.
Ванька деловито огляделся.
— Погоди, — сказал он. — Со змеями, может, еще как-то и получится, а вот с атлантами... Ладно, я пока займусь змеями, а ты думай, как убедить их подвинуться. Имей в виду, что это крайне упрямые субъекты.
«Интересно, как он справится со змеями?» — подумала Таня. Тем временем Ванька достал из кармана обрывок скатерти-самобранки и принялся энергично встряхивать ее. Из скатерти градом посыпались котлеты и соленые огурцы.
— Ты что, змей хочешь котлетами закидать? Классный план! — насмешливо фыркнула Таня, но Валялкин даже не взглянул в ее сторону.
— Ну же, огрызочек! Сколько я с тобой намучился! Хоть раз произведи что-нибудь стоящее! Ну хоть морковку или кусок сахара! — умолял он.
Наконец скатерть вняла его мольбам, и по ступенькам скатилась морковка. Ванька, поспешно нагнувшись, схватил ее и свистом стал приманивать конька-горбунка. Тот сперва лишь косился неохотно и шевелил длинными ушами, но после, привлеченный аппетитным видом морковки, в два прыжка пролетел ползала, пронесся над головами у кобр — и вот он уже рядом, ест с Ванькиной ладони.
— Забирайся к нему на спину! — распорядился Ванька.
— А мы его не раздавим?
— Да говорю тебе: нет. Скорее!
Таня забралась на конька, ухватившись руками за его уши, а Ванька запрыгнул сзади, на круп, обхватив Таню руками. Конек-горбунок, почти полностью скрывшийся под своими седоками, оттолкнулся копытцами от ступени лестницы и, топча змей и тарантулов, пронесся через Зал Двух Стихий. Здесь он, созорничав, резко подогнул передние ноги. Друзья перелетели у него через голову, подкатившись прямо к ногам атлантов.
— Зачем пришли? Мы никого не пропустим! Таков приказ! — просипели атланты.
Таня пожала плечами:
— А я и не хочу никуда проходить! Очень мне нужен этот подвал с дохлыми крысами. Эй, доходяги! Не поймаете меня! Тупицы каменные! Ежи противотанковые! Чурбаки!
Атланты заскрипели зубами так, что с них посыпалась мраморная крошка.
— Не думай, что мы такие дураки... Мы погонимся за вами, а вы проскочите в арку. Нет уж... — проскрежетал правый атлант.
— Зачем нам ваша арка? — равнодушно сказала Таня, подумав про себя, что атланты совсем не такие простые орешки. — Видела я ее в гробу в белых тапочках... Ванька, она тебе нужна?
— Арка-то? Чего я, невидимых арок не видел? Занюханная такая арочка. Недаром сторожить ее поставили таких доходяг. Остальные атланты, что помощнее, на лестнице стоят, свод подпирают, а эти, самые хилые, здесь тусуются, — подыграл ей Ванька.
Тут первый и единственный раз в истории мраморные атланты побагровели. Ванька обнаружил их самое уязвимое место.
— Ты лжешь! — закипели атланты. — Подойди ближе, жалкая козявка, чтобы я мог раздавить тебя! Мы самые сильные из всех — я и брат! Те, на лестнице, держат лишь свод, а мы держим и лестницу, и других атлантов, и свод... На нас стоит весь Тибидохс!
Таня с деланым равнодушием уселась на пол.
— Ну так вдвоем же держите, не по одному! Одному небось слабо будет. Нос к пяткам сползет, и
