7. Перемещению подлежат все живые организмы, находящиеся в радиусе действия прибора и только те предметы, которые находятся в непосредственном контакте с организмами.

8. При отключенном дополнительном оборудовании прибор может быть использован в качестве обычного ПК.

Особое предупреждение: При нахождении в прошлом пользователю категорически запрещено контактировать со своим генетическим предшественником. Опасность резонанса существует уже на расстояниях менее 0,5 км. О последствиях см. Приложение 9.

Глава 1

И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН

Тусклый свет уличных фонарей падал на развалины дома сквозь пустые глазницы бывших окон в единственной уцелевшей стене. И в зловещем полумраке эти условно прямоугольные отверстия с неровными краями напоминали пробоины от снарядов.

– Последний день Помпеи, – произнесла Аня, настороженно осматривая неприглядное место, словно впервые оказалась здесь.

– Скорее уж Сталинград, – возразил Ваня.

– Но даже такой пугающий пейзаж здесь куда больше ласкает глаз, чем самые красивые Пиренейские горы там . Разве нет? – Саша радостно улыбался, вдыхая полной грудью пусть и не очень чистый, зато такой родной воздух.

– «…И дым Отечества нам сладок и приятен», – продекламировал Ваня тоже со счастливой улыбкой.

– Да… – задумчиво протянула Аня. – Неужели мы опять дома? Это сколько же времени прошло?

– Здесь? Кажется, нисколько, – сказал Саша. – Вон, и петарды наши валяются, будто только что их запускали в честь твоего дня рождения…

– Только что… – повторила Аня. – А там – целая вечность прошла… Слушайте, что, если нам все это приснилось?!

Глаза у девушки округлились, видно было, что она вовсе не шутит.

– Конечно, приснилось, – с подчеркнутой серьезностью согласился Ваня. – Причём, всем троим одно и то же. Да и местечко для сна мы выбрали классное. Окрестные бомжи обзавидовались уже.

– Да ну тебя, Вань. Я же, правда, не понимаю…

– А что тут понимать? Часто тебе удавалось из собственного сна подарки приносить?

Поправив на плече перевязь, он потащил за красивую рукоять, и меч блеснул начищенной сталью в неверном свете далекого фонаря. Потом Ваня изящно и вместе с тем лихо, со щелчком – даром, что ли, фамилия его Оболенский? – вдвинул оружие обратно в ножны.

Девушка растерянно взглянула на меч и перевела взгляд на свои руки. Ее изящные пальчики украшали два величественно сверкавших перстня: один с изумрудом, другой с рубином.

– А ты говоришь, «приснилось»! – улыбнулся Ваня.

– Мы там были, Анюта, – убежденно кивнул Саша, – были.

– А помнишь, – засмеялся Ваня, – как ты жадничала и не хотела жертвовать свой браслет на благое дело? Представляешь, насколько эти колечки, – он показал на перстни, – дороже, чем твоя оставленная в средневековье бижутерия.

– Какой ты меркантильный! – картинно возмутилась Аня. – Дело не в деньгах. Ценность этих вещей в том, что они – частичка другого мира. А для нас – еще и память…

– Да, память, это точно… – Ваня сжал крепче рукоять меча и затравленно огляделся, словно готовился отбить внезапную атаку ночных разбойников. Однако вокруг было по-прежнему пусто и тихо.

– Господин Ветров, – повернулся он к другу Сашке, – пожалуйста, достаньте из сумки ещё один презент от Аниного средневекового обожателя.

– На, Ань, возьми, – Саша протянул девушке великолепную деревянную шкатулку, украшенную искусной резьбой и самоцветными камнями.

– А ну-ка посмотрим, что там внутри? – начал дурачиться Ваня. – Целых восемь веков ты так и не давала нам прикоснуться к этой тайне.

Девушка бережно взяла шкатулку из рук Саши и медленно открыла её, не реагируя на шутки. Ребята нерешительно придвинулись и вытянули шеи, пытаясь заглянуть внутрь загадочной коробочки, но откинутая крышка мешала им сделать это. Аня все так же медленно, не говоря ни слова, повернула шкатулку к друзьям…

Там лежала роскошная красная роза, немного увядшая, но по-прежнему удивительная в своем совершенстве. Благородная и печальная красота засыхающего цветка напоминала о бренности земного бытия, о том, что счастье мимолетно, а жизнь быстротечна, но все равно прекрасна. Ане вдруг показалось, что она прикоснулась к какому-то таинству. Этот волшебный цветок, прорвавшийся сквозь века вместе с нею, был яркой, живой – да, все еще живой! – иллюстрацией к древней истине: «Любовь сильнее смерти».

Оболенский, увидев розу, скривился в иронической усмешке и, конечно же, не удержался. Хорошо еще, что изо всех способов комментария он выбрал именно этот: цитаты из Пушкина имелись у Вани на все случаи жизни.

Цветок засохший, безуханный,Забытый в книге, вижу я;И вот уже мечтою страннойДуша наполнилась моя: Где цвёл? Когда? Какой весною?И долго ль цвёл? И сорван кем:Чужой, знакомой ли рукою?И положён сюда зачем? На память нежного ль свиданья,Или разлуки роковой,Иль одинокого гуляньяВ тиши полей, в тени лесной? И жив ли тот, и та – жива ли?И нынче где их уголок?Или уже они увяли,Как сей
Вы читаете Дочь Нефертити
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату