символ или герб – Осока. Красная, низенькая корона – Нижний Египет, герб его – Пчела. Отсюда и титул Осоково-Пчелиный.
Но Ваня слушал уже вполуха и задумчиво смотрел вдаль.
– Ты чего погрустнел? – спросила Аня.
– Не хочу быть Сетом, – решительно произнёс Иван.
– Ну, если женишься на Анхесенамон, будешь уже не Сетом, а Хором, – съехидничала Аня.
Ваня не удостоил ее ответом, возможно, ему просто надоело шутить, и он думал теперь о куда более серьезных вещах, например о том, как им всем дожить до возвращения домой.
– Я скоро заканчиваю, – сказал Саша. – Итак, Сет у египтян был воплощением зла, а Хор – сыном- мстителем. Но вообще и у Сета были положительные качества. Он не являлся дьяволом, если судить по аналогии с христианством. Он был одновременно и хорошим и плохим. Когда Сета победил Хор, его же не во тьму низвергли, а просто вернули ему пустыни во владение. Даже Исида простила его. Все-таки вместе с другими богами великой Девятки Сет плавал на небесной ладье и защищал великого Ра от злого змея Апопа.
– А это когда было? – поинтересовался Ваня.
– Давно, очень давно. Двенадцать дневных часов Ра плыл по небесному Нилу – так египтяне называли небо – с востока на запад в своей божественной ладье, а на закате пересаживался в ночную ладью и плыл двенадцать ночных часов с запада на восток по подземному Нилу. И всегда в ладье вместе с Ра путешествовало девять богов, и каждый час команда богов сменялась. Врагами Ра были, конечно же, те, кто ненавидел Солнце и хотел его уничтожить: кровожадные крокодилы Маг и Ник, огромные гиппопотамы, злые змеи. Но самый страшный враг обитал в подземном Царстве мёртвых – гигантский водяной змей Апоп. Из ночи в ночь он подстерегал солнечную ладью и пытался проглотить её. Однако на носу ладьи всегда были отважные боги Сет или Джхути. Они пронзали страшное чудовище длинным копьём с медным трезубцем и тем самым спасали Ра и всю команду богов от смерти. А если вдруг случались солнечные затмения над Египтом, то люди верили, что это злобный Апоп все-таки проглотил солнечную ладью. Но, в конце концов, Ра всегда выходил победителем, ведь солнце изо дня в день сияло на небе. Вот так, – заключил Саша, – не считали они Сета совсем пропащим.
– И всё равно он мне теперь не помощник, – грустно сказал Ваня.
– А ты что, всерьёз хотел свататься к Анхесенамон? – удивился Саша.
– Не знаю, – Ваня пожал плечами. – Но если б шанс представился, подкатил бы, конечно. Представляешь: меня, простого парня, полюбила бы дочь фараона, вдовствующая царица.
Аня метнула в него сердитый взгляд, но от слов удержалась, пытаясь угадать, насколько серьезен Иван в своем заявлении.
– А что? – завелся Ваня, перехватив этот взгляд. – Вот тогда бы уж точно некоторые перестали хихикать и издеваться надо мной.
Аня решила не оставаться в долгу:
– Ах, Ванечка! Ты и не представляешь себе, как умеют хихикать и издеваться вдовствующие царицы.
– Но до тебя ей все равно далеко, – Ваня тоже не собирался останавливаться.
Саша просто вынужден был вмешаться.
– Эй, дорогие мои современники! – окликнул он увлекшуюся парочку. – Давайте закроем тему. Мы все- таки не одни…
– Вот именно, – быстро согласилась Аня, норовя, как всегда, под шумок последнее слово в споре оставить за собою. – По-моему мы слишком увлеклись сугубо интимными проблемами Ивана Владимировича. А между тем, вот уж и стены города перед нами, а мы так и не обсудили ситуацию всерьез. Что будем делать-то? Правда, что ли, свататься пойдем?
Ваня решил не пикироваться больше и наскоро сочинил серьёзный вопрос:
– Саш, сколько у нас времени в этом мире? Что было написано на «Фаэтоне»?
– Мы уже говорили об этом, – рассердился Саша. – Я не успел рассмотреть! Ты что, не помнишь, как мчались колесницы? Прямо в лоб! Скажи спасибо, что я вообще не выронил прибор под копыта.
– Да помню я, помню… А может, сейчас посмотрим? – предложил Ваня.
– Самое время, – буркнул Саша. – Пожалей ты, наконец, этих ни в чем не повинных людей. Вот когда будем одни…
Ваня с недоумением пожал плечами:
– А, по-моему, у них сегодня праздник. Когда еще древнеегипетским рабам такое кино покажут?
– Это не рабы, – поправил Саша.
– Какая разница? И, между прочим, я так думаю, «Фаэтон» не произвел бы на них никакого впечатления.
– А если ты ошибаешься, Вань? Нужны нам такие эксперименты? Мы что, куда-то опаздываем? – Аня все еще не остыла после их перепалки. – Вот будем в доме у Джедхора, тогда и посмотрим, сколько нам здесь «куковать».
Иван стал какой-то совсем грустный, задумчивый, Аня посмотрела на него сочувственно и добавила:
– Потерпи, Вань, совсем немного осталось. А нам ведь так важно сохранить «Фаэтон», чтобы вернуться домой вместе!
И у Вани сразу потеплело на душе. Ведь иногда он сам не понимал, отчего они всё время ругаются. Вроде бы он готов был по-мужски, по-рыцарски уступать ей, готов был все прощать, – да что там! – он готов
