Вик не отставал.
Они подошли и увидели что-то накрытое плотным полотном защитного цвета – брезентом. Вася, не сомневаясь в правильности своих действий, откинула край полотна. Они увидели большие продолговатые ящики, поставленные один на другой. Но не в строгом порядке, а так, будто кто-то очень торопился – края ящиков торчали вкось и вкривь.
Вася ощупал и осмотрел верхний ящик.
– Чем бы мне его… – пробормотал он, озираясь.
– Не надо, – сказал Вик.
– Боишься?
– Нет.
Вик не мог сказать Васе, почему он не интересуется содержимым ящиков: дело не в боязни, а в том, что БГ вряд ли будет прятать Ину таким образом.
А Вася подобрал с пола ржавую железку, поддел крайнюю доску ящика и резко дернул вверх. Отскочила не доска, а вся крышка ящика целиком. И тут же из ящика высунулась рука с растопыренными пальцами, готовая ухватить. Одновременно раздался не то писк, не то свист. Вася вскрикнул и помчался к слуховому окну. Вик бросился за ним.
Они вылезли на крышу, потом Вася спустился на лестницу и, стоя на ней, помог спуститься Вику.
Вернувшись в палату, они шепотом обсуждали, что там такое могло быть.
И пришли к выводу: абсолютно непонятно, что там такое могло быть. Поэтому надо либо перестать об этом думать, либо наведаться на чердак еще раз, предложил Вася.
– Лучше не думать, – сказал Вик.
Вася согласился.
«Вы можете спросить»
(самая короткая глава)
Вы можете спросить: а как же родители Вика и Ника? Как же родственники всех остальных, оказавшихся в Стране Страха? Неужели они не ищут, неужели не горюют?
Отвечаю: ищут и горюют. Но я об этом не буду рассказывать: я не люблю описывать бесплодные поиски и безысходные горести.
А если бы и хотел, не могу: я ведь сейчас нахожусь в подземелье со своими героями, поэтому о том, что творится наверху, ничего не знаю.
Военизированные страбыты
Страбытов доставили в расположение воинской части, разместили в небольшой казарме, выделив отдельную крошечную комнатку для Машки, отобрали у них одежду и выдали одинаковую форму камуфляжной расцветки (коричнево-зеленую). Страбыты были в сомнении. С одной стороны, главная их болезнь заключалась в том, что они не хотели быть, как все. А получалось теперь, что они будут похожи друг на друга. Да, но зато все вместе они не будут похожи на остальных других. Этой мыслью они и успокоились.
Потом явился парикмахер и всех постриг наголо. Это ни у кого не вызвало протеста, а Машке- рыжефобке, Женьке-девчонкофобу, будущему вору в законе Лешке и длинному Валерке даже понравилось. Вообще-то обидно, если тебя не спрашивают, но Валерка боялся, лишь когда обижают его одного, когда же всех вместе, это даже прикольно. То есть смешно.
А потом началось. Подъем в шесть утра, холодные обливания, зарядка, строевая подготовка, завтрак. Уборка помещения и окружающей территории, окраска стен и травы искусственного газона, рытье окопов в специально отведенных местах с закапыванием их после того, как командир одобрит работу, изучение уставов, строевая подготовка, обед. Продолжение изучения уставов, физическая подготовка на турнике, брусьях, шведской стенке, бег по стадиону на время, строевая подготовка, ужин. Назначение караула на ночь, изучение уставов, воспитательная работа, строевая подготовка, в десять вечера отбой. Страбыты не представляли, что кто-то способен уложить их в десять часов, но в первый день так умаялись, что упали на кровати и немедленно заснули.
Занятия проводились под руководством и под присмотром сержанта. Тот не знал ни жалости, ни пощады, потому что он не мог спокойно видеть солдата, который ничего не делает. Но на следующий день было еще хуже: страбытами взялся командовать сам БГ.
– Так, уродики! – сказал он. – Сегодня назначу вам командира.
– А у нас есть! – не подумав о последствиях, выскочил из строя Валерка.
БГ оглядел его, долговязого, ростом почти с самого генерала, и зловеще спросил:
– Я тебе из строя выходить приказывал?
– Изви…
– Надо говорить: никак нет!
– Никак нет!
Валерка встал обратно в строй. Генерал тут же его одернул:
– А теперь я тебе не приказывал вставать обратно! Два шага вперед!
Валерка опять вышел.
– Я тебе говорить чего-то приказывал? – продолжил допрос БГ.
– Никак нет…
– Громче!
– Никак нет!
– А чего же ты выскакиваешь?
– Я хотел…
– Молчать! – заорал БГ. – Заткни свою свинскую пасть! Отвечать будешь по моей команде! А пока: упал!
– Кто? – не понял Валерка.
– Ты, кто же еще!
– Я не упал.
– Так падай!
Валерка, подумав, что это такая военная игра, упал на землю. Но генерал указал ему, что надо не просто упасть, надо опереться на вытянутые руки, стать в позицию.
– Двадцать раз отжался! – приказал генерал.
Валерка уже не пытался обсуждать странную форму приказа, когда желаемое командиром выдается за уже сделанное исполнителем. Он начал отжиматься. Страбыты мысленно считали: раз, два, три… Но уже после пятого отжимания Валерка без сил повалился на траву. Ему было обидно, он чувствовал себя ужасно, если бы командовал не БГ, он бы сказал все, что думает о дурацких отжиманиях. Но он теперь в армии…
– Слабак! – презрительно сказал БГ. – Следующий – ты! – указал он на Мишку.
Мишка был покрепче, посильнее Валерки, к тому же ему необходимо было доказать, что не зря его выбрали командиром – и, следовательно, он может остаться командиром и здесь. Но ему удалось отжаться лишь пятнадцать раз.
Другие отжались еще меньше, и только Женька удивил всех. Дело в том, что Машка отжалась четырнадцать раз, только на одно отжимание меньше Мишки, поэтому Женька никак не мог проиграть девчонке. И он, напрягшись, покраснев, надув щеки, изо всех сил старался, и вот отжался пятнадцать раз, и тут почувствовал, что у него, как ни странно, остались силы. И отжался еще два раза.
Настал черед Ника.
Ник отжиманий не любил и на школьных занятиях по физкультуре всегда от них отлынивал. В их классе, надо сказать, учились довольно крепкие ребята, некоторые отжимались и по двадцать раз, и больше, а Брыкишев пятьдесят раз, но он уникум, он и на голове стоять умеет, у него папа йогой увлекается. И Ник стеснялся перед ними обнаруживать свою слабосильность. Дома пробовал отжаться, но доходил до десяти и не то чтоб уставал – скучно становилось. Бессмысленное занятие, оправдывался он перед собой. Когда играешь в компьютерную игру, усилия приносят результат, победу. А тут какой результат, какая победа? Дергаешься туда-сюда, как дурачок.
Но сейчас ему очень не хотелось ударить в грязь, то есть в траву лицом. К тому же он чувствовал
