После очередной экспедиции любострахи отдыхали, разбив палатки на опушке рощи и с удивлением посматривая на разрушенные дома боян. Они не могли понять, что тут творится, бояне же, увидев их, тут же решили, что любострахи явились руководить заговором. Несколько представителей боян пробрались ночью в лагерь спелеологов и задали их руководителю, Матвею Унциферову, несколько вопросов. В частности: когда ждать сигнала? Нужно ли готовить оружие? Каков план действий?
Унциферов был человек беспримерной храбрости, основанной на беспримерной трусости, которой он отличался в детстве. В детстве он боялся всего. Боялся утонуть, поэтому не мылся в ванной, только под душем. Боялся высоты, поэтому в классе, находившемся на третьем этаже, сидел подальше от окна. Боялся холода, огня, острых предметов. Эти постоянные страхи сводили его с ума, и он решил победить их. И когда стал взрослым, победил. О его подвигах постоянно писали журналы «Вокруг света», «GEO» и «National Geographic», о нем снимали фильмы: Унциферов пересек Атлантический океан на суденышке, размерами едва превышавшем обычную ванну, поднялся на 12 000 километров на самодельном воздушном шаре, достиг Северного полюса, передвигаясь на инвалидной коляске (у него в тот момент были отшиблены ноги после неудачного прыжка с парашютом в горах Кордильер), спустился в кратер действующего вулкана и чуть не погиб, но его вынесло лавой, чуть не испекшегося заживо в термозащитном костюме, он ходил босиком по стеклу, после чего ел его…
Вот такой это был человек.
Но он всегда знал, что самое экстремальное связано с победой не над силами природы, а людьми, ибо люди гораздо коварнее и хитрее природы.
Поэтому вопросы боян не застали его врасплох.
Он охотно ответил: да, заговор существует. Готовится восстание. Оружие понадобится. Сигнал будет дан, план разрабатывается. И, отправив назад делегацию, оставил двоих боян для разработки плана. Остальные любострахи, узнав о готовящихся событиях, пришли в восторг: им прискучило бесконечно ползать по пещерам, хотелось чего-то нового, незаурядно экстремального.
На следующую ночь любострахи, нацепив на лица маски и повязки, напали на патруль страхолюбов. Страхолюбы растерялись. Они были храбрые и умелые вояки, но для успеха и победы им необходимо было видеть страх на лицах противников, а как его увидеть, если лица закрыты? Поэтому они безропотно отдали напавшим оружие и снаряжение.
БГ был в бешенстве, он отправил отборных солдат на поиски негодяев, сам возглавив эти поиски, но разбойники как растворились, а оружие нечего было и думать искать в многочисленных пещерах.
БГ, страшно ругаясь и злясь, отдал приказ: каждый патруль должен теперь сопровождаться патрулем охраны, а оба этих патруля пусть скрытно охраняет третий патруль, прячась за кустами и камнями.
Так и было сделано.
И кончилось новым конфузом: неизвестные лица напали сначала на скрытый патруль, быстро завязав всем рты, чтобы не успели пикнуть, потом разоружили патруль охраны в то время, как другая группа разоружала основной патруль.
БГ собрал командиров, долго кричал, а потом вдруг успокоился и даже улыбнулся. И сказал:
– Ну что ж. Это даже хорошо. Они сами виноваты. Вечером проверьте, чтобы у всех солдат было в исправности оружие, обмундирование. Выдать сухой паек на три дня. Пусть лягут пораньше. В пять часов утра начнем наступление. Мир принадлежит смелым, мир принадлежит нам! Правда, малыш? – отдельно обратился он к Нику, и тот смутился, даже немного покраснел от гордости, но тут же взял себя в руки, приосанился, откашлялся и сказал мужественным голосом:
– Так точно, товарищ генерал!
БГ хлопнул его по плечу и распорядился, чтобы боевому отряду юных патриотов выдали оружие, строго приказав: не стрелять до приказа, магазинов и обойм ни в коем случае не разбирать, пуль не касаться.
Ник пробирается к брату. Очень важный разговор
Боюпы были в восторге: они и до этого держали оружие в руках, но именно только держали, упражняясь на скорость сборки и разборки АКМ (автомат Калашникова модернизированный). Это в армии традиционно самое популярное занятие с оружием. Сержант, которого прислали для инструктажа, продемонстрировал несколько раз, как это делается, попутно объясняя, как называется каждая деталь.
– Все понятно? – спросил он.
– Никак нет! – ответил Мишка, не утративший привычки задумываться над сутью вещей, вместо того чтобы принимать их такими, каковы они есть.
– Что тебе непонятно?
– Непонятно – зачем?
– Что зачем?
– Разбирать зачем?
Сержант не мог показать себя в глазах детей несведущим человеком.
– Чудило! – сказал он. – Затем, чтобы посмотреть, все в порядке или нет!
– Если автомат стреляет, и так понятно, что все в порядке.
– Ну, для профилактики. Чтобы смазать.
– А зачем тогда с такой скоростью?
Сержант был озадачен. Он своих инструкторов и командиров никогда об этом не спрашивал. Пришлось думать своим умом, поэтому сержант снял пилотку и почесал затылок – наверное, для того, чтобы стимулировать работу мозгов. И ответ был найден:
– А вот когда заклинит в бою, тогда поймешь, зачем с такой скоростью!
– То есть чтобы починить? А как починить без инструментов и если все равно не поймешь, что там испортилось?
Сержант опять задумался. Он давно служил, он разбирал и собирал автомат сотни, а то и тысячи раз, выполняя нормативы, но ни разу он не задался вопросом, зачем это, действительно, нужно. Зато он хорошо усвоил, как поступают командиры в случаях, когда им задают глупые вопросы.
– Ты вот что, – сказал он Мишке. – Тебе задание дадено – разобрать и собрать? Дадено. Норматив установлен? Установлен. Вот и действуй – без разговорчиков!
И он ушел, а боюпы начали действовать, и это их увлекло. Для них установили подростковые нормативы: разборка 13 секунд, сборка 15. Они тут же устроили соревнование и очень скоро перекрыли не только подростковые, но и взрослые рекорды скорости, всех при этом удивила Машка: с завязанными глазами она разбирала автомат за 7 секунд, а собирала за 9.
Нику повезло больше всех: ему выдали как старбою пистолет. Пистолет был восхитительно тяжелым, черным, волнующе пах оружейной смазкой. Ник великодушно дал посмотреть его всем, не выпуская из своих рук.
Петька, хоть и завидовал, сказал:
– Нет, автомат лучше. Как наставишь, как польешь очередью – и страбынетов нету!
Ник над его словами задумался.
До этого ему предстоящие боевые действия представлялись как-то абстрактно. А тут он впервые увидел мысленно страбынетов, в которых надо будет стрелять хоть и не убивающими пулями, но и не камешками. И в Вика тоже.
Надо бы их предупредить, чтобы не ввязывались, спрятались пока в какой-нибудь пещере.
Но как предупредить? Это ведь надо сделать тайно (БГ вряд ли одобрит его инициативу), а сейчас уже ночь, везде патрули.
Однако Ник чувствовал себя настолько храбрым, что возможные трудности его только раззадорили. Ну и пусть ночь, и пусть патрули. Зато это будет настоящая опасная вылазка в тыл врага.
И он, дождавшись, когда все уснут, тихо вышел из казармы, пробрался вдоль забора к КПП. Там стоял часовой. Вик мог бы пройти, пользуясь правами старбоя, но он не хотел, чтобы об этом доложили начальству. Он лежал в траве у забора и размышлял, как быть. В это время засигналила машина, часовой бросился открывать ворота, Ник тут же вскочил и помчался к проходной. Когда машина проехала и часовой закрыл ворота, Ник был уже далеко от расположения военной части.
Он приблизительно помнил, где находится дом страбынетов. Задача: пройти лесом, подобраться к дому, минуя часовых, если они там есть, прокрасться в дом, разбудить Вика и вывести его во двор для разговора. Сделать это непросто, но Ник чувствовал себя смелым, как никогда, готовым к встрече с любой