подбородок, как кот, метящий свою территорию.
Брендон смотрел на Тома Кросса с ужасом на лице.
– Сделали что?! – переспросил он.
– Обыскал дом Макконнела, – воинственно рявкнул Кросс.
– Мне кажется, я вчера ясно выразился, сказав, что у нас нет никакого права это делать? Ни один судья в стране не согласится, что у нас достаточно оснований.
Кросс улыбнулся. То была пасть, от которой у ротвейлера шерсть встала бы дыбом.
– Прошу прощения, сэр, но дело было так. Как только инспектор Джордан установила, что Макконнел бывал в России, картина изменилась. Не так уж много людей имеют доступ к чудным пиджакам из русской кожи. Это вписывается в картину. А среди судей кое-кто мне кое-что должен.
– Вам следовало согласовать это со мной, – возразил Брендон. – Последний мой приказ был однозначен: «Никаких обысков!»
– Я пытался, сэр, но вы были на встрече с шефом, – противным голосом сказал Кросс – Я решил, что лучше ковать железо, пока горячо: мы ведь не сможем держать его до бесконечности.
– И вы теряли время, обыскивая дом Макконнела, – с горечью констатировал Брендон. – Вам не кажется, что у вас и ваших людей могло найтись занятие поважнее?
– Я еще не рассказал вам, что мы нашли – торжествующе заявил Кросс.
Сердце Брендона сжалось от дурного предчувствия.
– Подумайте, действительно ли вы хотите поделиться со мной, – предостерег он.
На лице Кросса мелькнуло мгновенное смущение, но его так распирало желание сообщить о находке, что слова Брендона его не остановили.
– Мы поймали его, сэр, – сказал он. – С поличным. Мы нашли в спальне у Макконнела рождественскую открытку от фирмы Гэреса Финнегана и свитер – точно такой же, что, по словам девчонки Адама Скотта, исчез из дома. Плюс квитанцию на штраф за нарушение правил дорожного движения за подписью Дэмьена Коннолли. Добавьте сюда русскую связь, и я думаю, что пора предъявить обвинение этому сраному бандиту.
Конечно, открытие, что кто-то имеет природную склонность к чему-то, вовсе не означает, что нужно слепо следовать этой склонности. На сей раз тело (я имею в виду Пола) было размещено в темном дверном проеме в проулке в Темпл-Филдз. К этому времени решение о том, кто станет моим следующим объектом, уже было принято. Но даже после такого великолепного приключения, которое пережили мы с Полом, у меня не было никакого намерения повторять его с Гэресом.
Третий раз будет удачным. Гэрес, насколько мне известно, человек с богатым сексуальным воображением. Даже отцифровывая трогательную сценку с Полом на компьютере, я оплакиваю тот факт, что, благодаря Гэресу, у меня не будет возможности отшлифовать необычайный талант, открывшийся во мне. А с новой программой можно было бы делать фильмы, подобных которым мне никогда не доводилось видеть. Это было бы жесткое порно высшего качества. Торгуй я ими, а рынок таких фильмов существует, озолотился бы. Картинки с Полом на кресле Иуды… Адам… Никто никогда подобного не видел.
Я отправляюсь на кладбище, где несколько недель тому назад похоронили Адама. Похоронь транслировала местная кабельная сеть; записав ее на видео и хорошенько изучив, я точно знаю, где находится могила. Дождавшись темноты, я прохожу между могилами и через двадцать минут нахожу Адама Открываю принесенный с собой баллончик с красной краской-спреем и на одной стороне серой гранитной плиты рисую слово «онанист», а на другой – «гомик». Полиции будет над чем поломать голову.
На следующий вечер, когда я жду, чтобы Гэрес вышел из здания фирмы, где он работает, я убиваю время за гиперболами «Брэдфилд Ивнинг Сентинел Таймс». На сей раз материал обо мне занял всю первую полосу.
