– Насколько мне известно, у него были основания. – Ответ Кевина прозвучал уклончиво.
– Что происходит, Кевин? Пучеглаз подбросил улику?
– Я не знаю, Пен, – протянул Кевин жалобно. – Слушай, мне пора. Если я еще что-нибудь услышу, позвоню, ладно?
– Ладно. Спасибо, Кев. Знаешь, ты просто чудо.
– Угу. Ладно, скоро поговорим.
В трубке воцарилась мертвая тишина. Пенни вскочила с софы и бросилась в спальню, срывая на ходу халат. Пять минут спустя она уже бежал вниз к подземному гаражу. Сев в машину, она нашла в записной книжке адрес и повернула ключ зажигания, мысленно повторяя то, что скажет войдя.
Первым высвободился Тони. Он отпрянул так резко, что Кэрол, почувствовав неловкость, быстро сказала натужно-веселым тоном:
– Простите, у вас был такой вид, словно вам необходимо утешение!
– Ничего страшного, – чопорно ответил Тони. – В групповой терапии мы все время этим пользуемся.
Они немного постояли, стараясь не встретиться взглядами. Потом Кэрол взяла психиатра под руку и повела через университетский двор
– Итак, когда я смогу увидеть профиль?
Разговор снова переместился на безопасную почву, но Кэрол все еще находилась слишком близко от него, чтобы Тони мог чувствовать себя спокойно. Ему казалось, что чья-то холодная рука зажала его сердце в кулак. Он заставил себя говорить спокойным нормальным голосом:
– Я хочу поработать еще пару часов сегодня и вернусь к бумагам завтра с утра. Я хочу, чтобы все было готово начерно во второй половине дня. Что скажете насчет трех часов?
– Очень хорошо. Вы не будете возражать, если я побуду у вас, пока вы работаете? Я могла бы перечитать показания, а если вернусь на улицу Скарджилл, покоя мне не дадут.
Тони смотрел на нее, колеблясь.
– Думаю, это возможно.
– Обещаю не приставать к вам, доктор Хилл, – с насмешкой пообещала Кэрол.
– Ах ты черт! – выругался Тони, щелкнув пальцами с деланным разочарованием. «Смотри-ка цинично подумал он. – Похож на человека, уверен во всех ходах». – Вообще-то дело не в этом. Я колебался только потому, что не привык работать, когда кто-то еще есть в комнате.
– Вы меня и не заметите.
– В этом я сильно сомневаюсь, – усмехнулся Тони.
Она могла счесть это комплиментом, но он-то знал правду.
Пенни позвонила в дверь особняка, – пародия на тюдоровский стиль! – стоявшего на одной из самых престижных южных улиц Брэдфилда. Даже на жалованье суперинтенданта такой дом не выстроишь. Но у Пучеглаза была репутация везунчика, и это подтвердилось, когда он выиграл крупную сумму в тотализатор. Вечеринка по этому поводу вошла в легенду. Но сегодня фея-крестная явно бросила его.
В коридоре включили свет, кто-то протопал к двери.
–
Дверь приоткрылась на пару дюймов. Пенни вытянула шею и улыбнулась.
– Суперинтендант Кросс, – сказала она, и белое облачко ее дыхания смешалось с паром, выходящим из двери. – Я Пенни Берджесс, «Сентинед Таймс».
– Я знаю, кто вы, – рявкнул Кросс, и эти неотчетливо произнесенные слова явно говорили о том что он выпил. – Чего вам надо, черт побери? Зачем вы явились сюда в такое позднее время?
– Я слышала, что у вас сложности на работе, – начала было Пенни.
– Значит, мадам, вы слышали неправильно. А теперь убирайтесь.
– Слушайте, завтра все это станет достоянием СМИ. Вы окажетесь в осаде. «Сентинел Таймс» всегда вас поддерживал, мистер Кросс. Мы были на вашей стороне в течение всего этого расследования. Я не какой-то там бонза из Лондона, явившийся травить вас. Если вас отстранили, наши читатели имеют право знать ваше мнение.
Дверь оставалась открытой. Если ей удалось сказать так много, а он не захлопнул дверь у нее перед носом, вполне вероятно, что она вытянет из него что-то дельное.
– Почему вы думаете, что меня отстранили от расследования? – с вызовом спросил Кросс.
– Я слышала, что вы отстранены. Не знаю, почему, и потому хочу услышать это от вас, прежде чем нас накормят официальной версией.
Кросс сердито посмотрел на нее, еще сильнее выпучив покрасневшие глаза.
– Мне нечего сказать, – ответил он, неохотно выговаривая каждый слог.
– Даже не для записи? Вы хотите стоять в стороне и позволить им разрушать вашу репутацию после всего того, что сделали для полиции?
Кросс открыл дверь пошире и взглянул на подъездную дорожку.
– Вы приехали одна? – спросил он.
