в чем потом было бы неудобно признаться Мэгги, Брендон с усталой улыбкой поднялся с кресла:
– Спасибо, Кэрол. Я благодарен тебе. Занятно, ведь я готов был поклясться, что ты запрыгаешь от радости, узнав, что снова предстоит поработать с Тони Хиллом. Вы оба так чудесно ладили, когда работали в паре по бредфилдскому делу.
Она постаралась изобразить вымученное подобие улыбки – в надежде, что это сойдет за настоящую улыбку.
– Мое нежелание не имело никакого отношения к доктору Хиллу, – сказала она, впрочем, без особой уверенности, что Брендон ей поверит, потому что не могла убедить в этом даже саму себя.
– Я передам им, что ты сама с ними свяжешься. – Брендон вышел и прикрыл за собой дверь – проявление вежливости, за которое Кэрол была ему искренне благодарна.
– Сгораю от нетерпения, – мрачно сказала она в пустоту комнаты.
Шэз как ураган ворвалась в дверь полицейского участка, на территории которого размещалось их спецподразделение, и весело улыбнулась сидевшему за письменным столом полицейскому в форме. Ее лицо горело от еле сдерживаемого нетерпения.
– Детектив-констебль Боумен, – назвала она себя, – Особое подразделение по психологическому портретированию преступников. Тут на мое имя должен быть пакет.
Констебль смерил ее скептическим взглядом:
– Тут?
– Да, тут, – она посмотрела на часы, – пакет должен был прийти с ночной почтой. С той, что приносят к девяти часам. А поскольку на моих сейчас десять минут…
– Значит, кто-то пошутил над вами, радость моя, потому что для вас тут ничего нет, – сказал констебль, и в его голосе послышались нотки плохо скрытого удовлетворения. Не так уж часто выпадало ему уесть пришлеца и одновременно покуражиться над женщиной.
– Вы уверены? – спросила Шэз, стараясь не выдать своей оторопи, которая, она это знала, только заставит его еще больше раздуться от самодовольства.
– Я вообще-то грамотный, моя радость. И лучше мне доверять, ведь я полицейский. Нет тут для вас никакого пакета.
Теперь он демонстративно отвернулся, стараясь всем своим видом показать, что больше всего на свете его интересует кипа бумаг, лежащая перед ним на столе.
Сама не своя от разочарования, забыв, что только что была в прекрасном настроении, Шэз прошла мимо лифтов и бегом одолела все пять пролетов лестницы, поднимаясь в класс. «Никогда ни на кого не полагаться, никогда ни на кого не полагаться» – стучало у нее в голове в такт ритму, который ноги отбивали по ступенькам, а кровь – по барабанным перепонкам. Она сразу бросилась в комнату, где стояли их компьютеры, и рухнула на стул, едва найдя в себе силы что-то пробормотать в ответ на приветствие находившегося в комнате Саймона. Резким движением придвинув телефон, она быстро набрала домашний номер Крис. «Засранка!» – пробормотала она, когда на той стороне включился автоответчик. Она выудила из сумки электронную записную книжку и набрала нужную фамилию. Указательный палец замер, нацелившись на прямую линию с Нью-Скотленд-Ярдом. Трубку подняли после второго гудка:
– Девайн.
– Это Шэз.
– Не знаю, зачем я тебе на этот раз, детка, но ответ мой будет «нет». После вчерашней милой прогулки в архив я теперь, наверное, никогда не вычищу из-под ногтей грязь и типографскую краску. В конкурсе идей «Чем бы вы мечтали заняться в свой выходной?» эта затея вряд ли попадет в десятку.
– Я очень признательна тебе, честное слово. Только…
– Что еще, Шэз? – простонала Крис.
– Я ничего не получила. Крис фыркнула:
– И это все? Слушай, к тому времени, когда я наконец закончила – и то, должна тебе сказать, только потому, что достала свое старое удостоверение и заставила сотрудников архива мне помогать, – уже было слишком поздно, чтобы отправить материалы с ночной почтой. Они ушли самое раннее в двенадцать. Так что где-то к обеду ты их получишь. Годится?
– Что поделать, – пробормотала Шэз, она понимала, что ее ответ невежлив, но ей было все равно.
– Расслабься, детка. Это же не конец света. Ты наживешь себе язву, – заметила Крис.
– Завтра во второй половине дня мне уже докладывать, – возразила Шэз.
Крис рассмеялась:
– Так в чем тогда дело? Черт возьми, Шэз, это йоркширский воздух так на тебя действует? Раньше, помнится, ты носилась как наскипидаренная. У тебя впереди еще целая ночь. Только не говори мне, что ты стала неженкой.
– Я и правда люблю между закатом и восходом немного поспать.
– Так же верно, как и то, что мы никогда не делали этого вместе, правда? Звякни мне, если в середине дня ничего не получишь, ладно, детка? А пока расслабься. Никто не умрет.
– Очень надеюсь, что нет, – эти слова Шэз произнесла, уже слушая гудки.
– Осложнения? – спросил Саймон, плюхаясь на стул рядом с ней и подвигая в ее сторону кружку с кофе.
Шэз пожала плечами и взяла кофе:
– Ерунда, просто нам завтра докладывать, а я хотела еще кое-что просмотреть.
