– Да, конечно. Простите за опоздание. В Вест-Энде пробка на пробке, – повинился он, и уголки его губ чуть дернулись в привычной виноватой улыбке. – Так чем я могу помочь вам, офицер?
– Миссис Морган передала вам просьбу констебля Боумен. Это верно?
– Совершенно верно, – уверенно подтвердил Вэнс. – Я позвонил по указанному номеру и поговорил с женщиной-сержантом, которую я напрочь забыл, как зовут. Я сказал, что если детектив-констебль Боумен подъедет ко мне домой в субботу утром между половиной десятого и часом, у меня будет время ее принять.
– Очень великодушно, учитывая, насколько вы заняты, – заметил Уортон.
Вэнс поднял брови:
– Когда могу, я всегда стараюсь помогать властям. Эта встреча никак не нарушала моих планов. В тот день единственным моим делом было заняться кое-какими бумагами, а потом, ближе к вечеру, поехать в свой коттедж в Нортумберленде. Видите ли, в воскресенье в Сандерленде мне нужно было вести благотворительный полумарафон.
Он небрежно откинулся на спинку дивана, ничуть не сомневаясь, что брошенное им мимоходом замечание найдет благодатную почву, вызовет доверие и станет лишним свидетельством в пользу его невиновности.
– Во сколько приехала детектив-констебль Боумен? – спросил Уортон.
Вэнс изобразил недоумение и повернулся к Мики:
– Во сколько это было? Помнишь, ты ведь как раз уезжала?
– Да, – кивнула она. – Должно быть, где-то около половины десятого. Возможно, Бетси сможет сказать точнее. В доме только она одна имеет какое-то представление о времени.
Она насмешливо улыбнулась. Ее позабавило, как легко этот полицейский согласился принять за чистую монету, что две телезвезды первой величины, ведущие популярнейших программ не обладают чувством времени и не умеют распорядиться каждой его секундой.
– Она застала нас уже в дверях. Джеко был наверху – ему позвонили. Я показала ей, куда пройти, и мы ушли. – Ей пришлось ждать всего минуту-другую, – подхватил Вэнс. – Она извинилась, что побеспокоила меня в выходные, но я объяснил, что при нашей работе, по правде сказать, выходных вообще не бывает. А личное время – только урывками. Я правильно говорю, дорогая? – он с обожанием взглянул на жену и обнял ее за плечи.
– Урывками не столь уж частыми, – вздохнула Мики.
– Не могли бы вы сказать, о чем констебль Боумен собиралась с вами поговорить? – кашлянув, спросил Уортон.
– Хотите сказать, что вы не знаете? – встрепенулась Мики, в которой проснулся дремлющий журналист. – Сотрудник полиции проделывает путь от Йоркшира до Лондона, чтобы задать вопросы такому публичному человеку, как Джеко, и вы не знаете, ради чего?
Вся подавшись вперед, оперев локти с раскрытыми ладонями о колени, она, казалось, олицетворяла собой удивление.
Уортон заерзал в кресле и неподвижно уставился на точку в стене, прямо между двух высоких окон.
– Детектив Боумен была прикреплена к вновь образованному подразделению. Честно говоря, в настоящее время она не должна была вести никакой оперативной работы. У нас есть кое-какие соображения насчет того, чем она занималась, но пока мы не имеем надежного подтверждения. Нам бы очень помогло, если бы мистер Вэнс мог просто рассказать нам о беседе между ними в то утро.
Он засопел и искоса взглянул на них. В его взгляде смущение смешалось с мольбой.
– Это совсем нетрудно,-тут же согласился Вэнс. – Детектив-констебль Боумен очень извинялась, что вторглась со своими вопросами в мою личную жизнь, но сразу объяснила, что расследует обстоятельства исчезновения нескольких девочек-подростков. По ее мнению, их выманил из дома один и тот же человек. Так совпало, что некоторые из них незадолго до того, как пропасть, побывали на моих публичных выступлениях. Отсюда у нее возникла идея, что этим человеком может быть какой-нибудь псих, охотящийся на моих поклонниц. Она сказала, что хочет показать мне фотографии девочек – на случай, если я видел, как кто-то подходил и разговаривал с ними.
– Вы имеете в виду кого-то из вашего окружения? – подсказал Уортон, довольный, что вспомнил правильное слово.
Вэнс рассмеялся приятным грудным смехом.
– Мне жаль разочаровывать вас, инспектор, но у меня, по сути, нет никакого «окружения». Когда я делаю программу, я каждый раз заново набираю команду, с которой работаю очень тесно и сплоченно. Иногда в поездках на публичные выступления меня сопровождает мой продюсер или ассистент: чтобы составить мне компанию и оказать моральную поддержку. Но за вычетом этого все, что я трачу на организацию встречи и тому подобное, – идет из моего личного кармана. А поскольку большая часть того, что я зарабатываю, так или иначе уходит на благотворительность, было бы просто глупо тратить что-то сверх необходимого. Потому-то, и я объяснил это детективу Боумен, тут нет никаких лишних людей. Что и вправду имеется, так это группа преданных фанов. Думаю, их человек двадцать, если не больше, – людей, которые неизменно появляются на каждом моем выступлении. Странные люди, но я всегда считал их вполне безобидными.
– Это дань славе, – со знанием дела сказала Мики. – Если ты никто, у тебя никогда не будет свиты из ненормальных. Плохо одетые мужчины в куртках и женщины в брюках из полиэстера и акриловых кофточках. У всех ужасные стрижки. Можете поверить мне на слово: с такими нормальная девочка- подросток вряд ли куда-то убежит.
– Именно это я и сказал констеблю Боумен, – подхватил Вэнс. Они так чувствуют друг друга, смотрятся так естественно. Может быть, пора выпустить вместе пару программ? Он взял себе на заметку обсудить.эту идею со своим продюсером. – Боумен показала мне несколько фотографий девочек, которые ее интересовали, но я не смог вспомнить ни одной. – Его беспомощное пожатие плеч обезоруживало. – Не удивительно. За одну такую встречу со зрителями я могу подписать до трехсот автографов и больше. Правда, подписать – это, может быть, громко сказано. Нацарапать – так будет точнее. – Он грустно указал
