Тони усомнился:
— Не знаю… — Он вскочил и забегал по кухне. — Подожди минуту, — торжествующе сказал он. — Два года назад, когда осудили Дерека Тайлера, Харт был не здесь, а еще в Рэмптоне. Эту должность он занимает меньше года. Он не мог стоять за преступлениями Дерека Тайлера. И если ты признаешь, что Дерек не мог задумать те убийства самостоятельно, тебе придется признать и то, что за обеими сериями стоит один и тот же человек. Что исключает Эйдена Харта.
Кэрол пристально посмотрела на него:
— Ты уверен? Он не мог?
— Я уверен настолько, насколько вообще могу быть уверенным. Ты же без труда можешь проверить факты. — Тони состроил гримасу сожаления. — Прости, что увел у тебя из-под носа подозреваемого. Даже если оставить в стороне практические детали, я просто не представляю Харта в этой роли. Просто не думаю, что у него хватит ума.
Она вздохнула, не согласившись до конца, но и не находя новых возражений.
— Черт! Ну да ладно, по крайней мере не буду выглядеть дурой перед Брэндоном. — Она допила вино. — Мне надо хоть немного поспать. День был кошмарный.
— Держи меня в курсе, ладно? — Он проводил ее до двери.
На пороге она обернулась и поцеловала его в щеку:
— Спасибо тебе.
— За что? — удивился он.
— Ты психолог, вот и догадайся, — усмехнулась она.
Потом она ушла, а он продолжил свое путешествие по темным пространствам чужого разума.
Утро для разнообразия выдалось солнечным; тупые копы наверняка видят в этом добрый знак. Вот в чем фокус с предрассудками: кретины, верящие в них, никогда не учитывают, что предзнаменование-то всегда одно для всех. Они смотрят из окна спальни и видят радугу удивительной красоты, аркой повисшую над полями, и думают, что это означает для них удачу, не соображая, что она то же самое означает и для их заклятого врага — соседа.
Я снова смотрю на веб-камеру. Качество изображения не ахти какое, но все же позволяет мне наблюдать за Полой в реальном времени. Кроме того раза, когда этот раздолбай нажал на кнопку «пауза». Хорошо хоть заметил попозже и включил до ухода. Больше он не будет ничего делать в спешке. Я даю ему почувствовать свое недовольство и превращаю его в жалкую медузу, отчаянно стремящуюся вернуть мое расположение.
Вот она, распростертая так, как я люблю. Возбуждение зреет во мне, но сейчас нет времени, и я заставляю себя думать о более насущных вещах. До сих пор мне еще не приходилось держать баб живыми так долго, отчего возникли кое-какие проблемы. Я знаю, что без пищи она обойдется, но не знаю, сколько протянет без воды. Пусть валяется в беспамятстве, лишь бы не сдохла сама собой. Я лично назначу срок, и, когда он настанет, она умрет так, как решу я, а не из-за особенностей физиологии. Надо поискать информацию об этом в Сети, когда будет свободная минута.
Проблема, как дать ей воды. Если он вынет кляп, она начнет орать. Можно налить ей воду в рот и так, но нет уверенности, что ученая обезьяна справится с таким деликатным делом. Возможно, напоить ее придется мне. И это мне не нравится. Не оттого, что она доживет до спасения и расскажет про меня, нет. Просто исчезнет мистический покров тайны, если она меня увидит.
Кончик языка непроизвольно скользит по губам, когда я наблюдаю за ней. Аппетитная бабешка.
Еще одну свою фантазию я откладываю на потом. Сейчас надо заняться делом.
Пола не видела этого рассвета. В ее ярко освещенной тюрьме не было ни дня, ни ночи, только бесконечный свет. Когда она прикрывала глаза, лампочка просвечивала красным пятном сквозь веки, напоминая ей лужу крови под Сэнди Фостер и Джеки Майалл. Болела голова, тупая боль начиналась у основания черепа и ползла кверху, усиливаясь, пока мозг едва не взрывался от мук.
Она больше не поспевала за своими мыслями: они возникали в голове и тут же ускользали или неузнаваемо менялись. Воспоминания проносились, сливались одно с другим. Люди появлялись в местах, где, как она знала, никогда не бывали, произносили что-то, чего никогда не говорили. Любовницы превращались в коллег, школьные подруги, мерцая и колеблясь, принимали облик незнакомок. Все это ее пугало.
Порой она с трудом вспоминала, кто она и как тут оказалась. Руки и ноги отяжелели, будто принадлежали кому-то другому, массивному и рыхлому. Но самым мучительным были судороги, скручивающие конечности с непредсказуемыми паузами.
Единственная четкая мысль, которую Пола все еще ухитрялась держать в сознании: за ней обязательно кто-нибудь придет. Она не знала, кто это будет, но была уверена, что рано или поздно, так или иначе, но все закончится.
Тони вышел из дома и с минуту стоял, с наслаждением подставив лицо под теплые солнечные лучи. Он спал лучше, чем ожидал, но ему не хотелось думать о причине этого. Тут он вспомнил о Поле Макинтайр, и радость от хорошей погоды мгновенно улетучилась. Он отчаянно надеялся, что чутье его не обманывает и она еще жива.
Он сел в машину и повернул ключ зажигания. Мотор закашлял, засипел, будто восьмидесятилетний старец с эмфиземой легких, и сдох. Тони нахмурился и повторил попытку. Щелчок — и ничего.
Он оглядел салон, словно мог найти в нем ответ. И нашел. После того как Кэрол ушла спать, он съездил в китайскую лавку и забыл выключить фары.
— Идиот! — злобно выругал он себя.
Даже если бы он мог воспользоваться членской карточкой общества автомобилистов, ему некогда было ждать, когда явится техпомощь и заведет мотор. А Кэрол уже уехала.
Злясь на себя, он вылез из машины и зашагал к автобусной остановке. Он знал, что один из автобусов идет мимо госпиталя, но посетители жаловались, что он останавливается в миле от ворот.
Через сорок минут автобус высадил его в неизвестном месте. Тони постоял с минуту, пытаясь сообразить, куда ему идти, потом зашагал по дороге. Избавившись от липкой духоты автобуса и неприятной публики, он позволил себе свободно поразмышлять над проблемой.
— К власти, то есть силе, тянутся и те, кто обладает ею, и те, кто не обладает, — бормотал он на ходу. — С этого и начнем. Власти нет обычно у людей не очень умных, или им не очень-то ее и хочется, или они не очень организованные. Вот как я сам. — Он помолчал раздумывая и продолжил: — Допустим, ты властью обладаешь. Допустим, ты коп, правда, Кэрол думает, что я ошибаюсь. У власти есть такая особенность — ее хочется все больше и больше. Абсолютная власть морально разлагает. Если ты коп, то ты кривой коп, без чести и совести. — Он немного постоял, прокручивая в голове, проверяя сделанные выводы. — Вот почему Ди так боится тебя. Потому что она знает, что ты играешь не по правилам.
Из раздумий его вывел большой черный внедорожник, затормозивший рядом с ним. Тонированное стекло со стороны пассажира поползло вниз, и Тони увидел перед собой самодовольное лицо Эйдена Харта. После того что он узнал от Кэрол про сексуальные утехи Харта, он с трудом удержался от замечания на этот счет, которое навсегда стерло бы улыбку с губ директора.
— Ради удовольствия прогуливаешься или подвезти? — спросил его босс.
Тони усмехнулся:
— Меня устраивают оба варианта. Хотя, впрочем, я лучше пройдусь.
— Это уже становится почти традицией, — проговорила Кэрол, входя вместе с Кевином в свой кабинет. — Пойдут разговоры.
Кевин устало улыбнулся:
— Они вас не скомпрометируют как женщину, разве как начальницу. Все знают, что я слишком прижимистый, чтобы посылать дорогие букеты цветов.
— Кевин! — строго одернула она.
— Простите, шеф. — Он виновато улыбнулся.
— Так что у нас с подозреваемым?
— Сэндерс так и не объявился дома. Он как сквозь землю провалился. По словам Сайверайта, Сэндерс сказал ему, что зайдет в Брэдфилде к приятелям, и ушел пешком. Нам известно, что через десять минут после того, как мы его выпустили, он снял деньги в банкомате на Вулмаркет. Мы говорили с его сослуживцами, я разослал предупреждения в аэропорты и морской порт, но все безрезультатно.
— Черт! — с досадой воскликнула Кэрол. — Надо срочно размножить листовку с фотографией. Мы должны его поймать, Кевин. Еще не хватало, чтобы он затаился в нелегальной сети педофилов. У него наверняка есть такие знакомства — люди, которые его спрячут, предоставят жилье, дадут машину, деньги.
Кевин не успел ответить, как в дверь постучали.
— Войдите! — раздраженно крикнула Кэрол.
На пороге возникла Стейси:
— Простите, что помешала, но у меня новость по Нику Сэндерсу. Решила, что она вас заинтересует.
Кэрол жестом пригласила ее войти.
— Пожалуйста, скажите мне, что вы знаете, где он, — полушутя попросила она.
Стейси нахмурилась, не понимая, всерьез ли говорит шеф:
— Я не знаю, зато у меня есть чем подкрепить наши обвинения. Вы в курсе, что он прислал свою июльскую запись о замеченном эксгибиционисте?
— Он старался быть нам таким полезным, — с иронией добавил Кевин, изобразив в воздухе причудливую фигуру.
— Я покопалась чуть-чуть. Знаете что? Запись была изменена в течение часа после первых сообщений прессы о найденном в долине Суиндейл трупе. Он подделал запись, чтобы отвести от себя подозрения. — Стейси сияла, довольная собой.
— Спасибо, Стейси, это существенный факт. Молодец. — Когда Кэрол говорила это, в дверь заглянул Дон Меррик. В руке он держал листок бумаги.
— Можно? — спросил он. Кэрол кивнула. — Вообще-то я ищу Кевина. Мы получили анонимный звонок от какого-то типа, который назвался бывшим приятелем Ника Сэндерса. Их дружба закончилась, потому что он застал Сэндерса, когда тот фотографировал его маленького сына в ванне. Тогда он не заявил на него — не хотел подвергать ребенка стрессу: допросы там, расследование, — но когда знакомый, работающий в «Пик-парке», сообщил ему, что Сэндерс подозреваемый и скрывается, он решил позвонить. Он считает, что Сэндерс подастся куда-нибудь на природу. Несколько лет назад Сэндерс работал инструктором на молодежной турбазе в Сатерленде, на северо-западе Шотландии, залив… — он заглянул в бумажку, споткнувшись о незнакомое название, — Ачмелвич. Это уж потом он подался в рейнджеры. По словам звонившего, Сэндерс упоминал, что там есть какой-то Замок отшельника. Подробностей он не знает, помнит только, что какой-то парень из Лондона построил его на мысе и прожил там год, ни с кем не общаясь. Сооружение напоминает бетонную коробку для пилюль. Так что Сэндерс мог отправиться туда. По-моему, нам не мешает проверить, — закончил Меррик.
— Далековато, — засомневалась Кэрол.
Кевин предложил:
— Можно попросить местных ребят туда заглянуть.
