— Придурок, ты сам выбрал себе такую жизнь, — произнес он и сплюнул.
По-прежнему следя за окном номера, Киллиан прошелся до берега озера.
В животе бурчало.
Он больше суток не ел, а голова еще болела от побоев.
Между пришвартованными лодками покачивались в воде жестянки из-под масла и пива. Было довольно тихо. Только с яхт доносились свист ветра в снастях и постукивание корпуса о корпус. Эта нестройная музыка отражалась от воды, превращалась в неприятный до дрожи гул. Киллиан поморщился: несмотря на действие наркотика, эти звуки раздражали его — будто сотня школьников играла какую-то ломаную модерновую симфонию на треугольниках — прямо как на Би-би-си-4.
Подошел какой-то парнишка. Низкорослый веснушчатый паренек подозрительного вида. Открывающийся и закрывающийся рот. Явно хочет поговорить… а может, отсосать. Нет, не было в Фермане гомиков, а если и были, то бедолаги старались вести себя тише воды ниже травы.
Парнишка осторожно приблизился, остановился.
— Добрый вечер, — произнес он настороженно.
Киллиан промолчал.
— Хорошая трава? — полюбопытствовал парень.
— А ты кто, легавый? — парировал Киллиан.
Подросток рассмеялся:
— Да я-то нет, а вот ты — вполне смахиваешь.
Киллиан улыбнулся:
— И долго ты за мной следишь?
— Прямо от бара в отеле. Ты кого ищешь? Не могу что-то понять. Может, поймать кого хочешь?
— Я не легавый. Тут дело с разводом связано. Самая скучная и утомительная работа в мире.
Паренек приуныл.
Киллиану было холодно, хотелось есть.
— Слушай, хочешь двадцать фунтов заработать?
— Ага.
Киллиан указал рукой в сторону отеля:
— Последи вот за этим окном на втором этаже. Как зажжется свет, беги в паб и зови меня. Понял? Справишься?
— А покурить дашь?
Киллиан швырнул окурок в озеро:
— Расти плохо будешь, ясно?
Паб назывался «Ботсменс армс». В Эннискиллене находилась одна из стоянок для туристов, плывущих по озеру Лох-Эрн и дальше — до Ольстерского канала и внутренних рек Ирландии. Для некоторых людей излюбленный способ провести выходные — это путешествие по каналам. Некоторые и живут прямо на воде, в плавучих домах, путешествуя от причала до причала. Разумеется,
— Что будете пить?
В баре имелось два сорта пива: «Гиннесс» и «Харп».
— Думаю, «Гиннесс». А поесть у вас не найдется?
Бармен — около пятидесяти, кончики усов подкручены вверх — кивнул. Киллиан немного беспокоился, как бы бармен не оказался любителем поговорить. Ему по-прежнему нужно было поглядывать на окно.
— Будете картофельную запеканку с мясом? — предложил бармен.
— Отлично! — согласился Киллиан.
Он присел за столик у окна, где мог наблюдать за отелем. Бармен исчез в задней комнате. Дело могло выгореть. Вдвоем наблюдать за соперником намного проще. И более того, парень мог оказаться полезен и для второй части плана, если только Киллиан не ошибся в своих предположениях.
Спустя немного времени бармен принес пиво и запеканку. Пиво было налито по всем правилам: до самых краев кружки, толстая шапка пены и никакого клевера.
Киллиан отпил из кружки, утопив все заботы в приятном ощущении от вкуса крепкого черного пива.
— Пять фунтов, — сказал бармен.
Киллиан дал ему пятерку.
В пабе было пусто, и Киллиан спросил, когда закрывается заведение:
— Сколько у меня осталось времени, чтобы поесть?
— Еще достаточно, — ответил бармен и вернулся к себе протирать кружки. Киллиан приступил к запеканке. Вкусно. Горячая, много мяса.
— Ну как, ничего? — спросил бармен.
— Объедение!
— Это моя жена готовит, она мастерица. Кстати, если не секрет, куда направляетесь?
— В Слайго. — Киллиан назвал первый пришедший на ум город.
— Хорошее место. И часто там бываете?
— Нет.
Бармен не произнес больше ни слова. Киллиан доел запеканку и допил пиво.
В окне отеля по-прежнему не было света. Да и вряд ли он зажжется — боевик целый день был за рулем, а потом весь вечер накачивался спиртным.
У Киллиана в запасе было шесть или семь часов.
— Где туалет? — спросил он.
Бармен махнул рукой налево.
Киллиан прошел по пабу в туалет. Это была просто стена с листом нержавейки внизу, который превращался в сток, ведущий наружу. В побеленных стенах зияли большие дыры, через которые можно разглядеть улицу, в низком потолке — дыра, через которую виднелось небо. Темные облака плыли, подобно инопланетным кораблям, среди звезд. Киллиан расстегнул ширинку и начал мочиться на кусочек мыла, прилипший к стоку. Шарик зашипел, запузырился; стряхнув последнюю каплю, Киллиан застегнул ширинку. Воды в рукомойнике не было, поэтому он просто вытер руки о джинсы.
Надписи на стенах вернули его в девяностые: «Слава ИРА!», «К черту ИРА!», «Смерть Папе!», «Вздрючь королеву!», «Гнать Папу взашей!», аббревиатуры различных группировок. Были еще и «Манчестер Юнайтед» и «Ливерпуль». А в самом углу — «Бей тинкеров!».
Похоже, это навеки…
Киллиан поглядел на часы.
Двадцать минут двенадцатого.
Бандит спит уже час.
Неожиданно у Киллиана подкосились ноги, сердце застучало паровым молотом, участилось дыхание. Он прислонился к стене и ущипнул себя за кончик носа. Это была паника, а не сердечный приступ.
— Черт побери… — прохрипел он и ударил кулаком по стене. В месте его удара краска осыпалась на пол. — Когда же это кончится?! «Бей тинкеров»… мертвая женщина… разборки с этим бритоголовым?
Сквозь дыру в стене он видел автостоянку и озеро. За границей фонарей стеной стояла непроглядная тьма. Как в чертовой угольной шахте… как в могиле… Киллиан разглядывал темноту, пока не пришел в себя.
— Ну вот, теперь все в порядке? — спросил он сам себя.
Да, все в порядке. Он достал ключ от машины и процарапал линию поперек надписи о тинкерах. Еще одну. Еще. Пока не соскоблил надпись.
Он нагнулся посмотреть на себя в зеркале, в котором от зеркала остались только отдельные хлопья оловянной амальгамы. Он выглядел призраком.
Вернувшись в паб, Киллиан попрощался с барменом.
Нашел парнишку на автостоянке и дал ему двадцать фунтов.
— Спасибо, мистер, — поблагодарил тот.
