поспешно отключился, когда я вернулся? И почему он меня перво-наперво отослал, а только потом позвонил? Разумеется, он мог взять доллары. Все берут доллары, особенно если это черный нал.
Я выглянул в окно, чтобы сориентироваться. Было уже почти светло, но все скрывал утренний туман. Неясные очертания домов сменялись одно другим, да что толку? Все равно из всех зданий я помнил только собор Святого Патрика да Тринити-колледж, а все прочее было для меня на одно лицо.
— Закурить не найдется? — спросил я водителя, просто чтобы не молчать.
— Нету. Бросил с самого своего дня рождения. Уже месяц не курю.
— Хорошее дело. Отвратная привычка, — согласился я.
— Ага, точно. Знаешь, это мне пабы помогли, — продолжил водитель.
— Что?
— Запрет в пабах, знаешь ли, — пояснил таксист.
— Запретили курить в ирландских пабах? Вот это новость…
— Во всех пабах на юге. Не очень-то это мне понравилось, зато сейчас я понял: только так я и мог бросить курить. Вместе с народом. Когда езжу в Белфаст, будто в другой мир попадаю. Боже, да курево тебя убить может!
— Часто ездишь в Белфаст? — спросил я абсолютно спокойным голосом.
— Угу, постоянно. Дела, знаешь ли…
— По какой части утруждаешься?
— А… ничего интересного. Частный извоз и все такое прочее. Сам знаешь небось.
Откуда бы мне знать? Частный извоз? В Белфасте? Чем дольше он говорил, тем меньше мне все это нравилось.
— Далеко еще до вокзала? — поинтересовался я.
— He-а, уже близко. Я тебя подброшу к первому поезду «Энтерпрайз». Он в шесть, кажется. Успеешь перекусить, купить газетку и занять место. Место лучше занять заранее, очень много народу будет. Поезд скорый, через пару часиков как раз будешь на Центральном в Белфасте. Прикинь, а?! «Временные»[8] взрывать пути перестали, так что поезд сейчас по-настоящему быстрый.
— Кстати, тебя как звать, если не секрет? — спросил я.
— Падрег[9] Луг. Самое смешное, что никто, прикинь, не зовет меня Падди, или Пад, или еще как. Только Падрег.
— А ты хотел, чтобы тебя Падди звали?
— Ни в коем разе. Падрег мне нравится.
— А фамилия как пишется? — поинтересовался я, смутно подозревая, а не фальшивка ли все это?
— Эл, у, гэ. Древний ирландский бог Солнца.
— Я знаю.
— А тебя как звать? — задал он встречный вопрос.
— Майклом, — медленно протянул я. Любопытство его мне не нравилось.
— Приятно познакомиться, Майкл, — сказал Падрег и протянул руку за голову для пожатия.
Я пожал ее. Она была холодной, вялой и дрожащей.
Господи! Неужели Падрег член какой-нибудь доморощенной шайки? Слишком уж много совпадений. Наверно, таможенник — тоже из них, он дал им наводку и сообщил, что сможет меня задержать ровно настолько, чтобы они успели сюда добраться. И Падди как раз подельникам названивал по телефону. Отослал меня за евро, а сам проверял мои данные.
А возможно, это обычный водитель, слегка заторможенный, и везет он меня по какому-то причудливому и странному маршруту, просто чтобы наскрести еще немного денег.
Я разжал руку:
— Взаимно, Падрег. Слушай, мне интересно: мы вроде как пересекли Лиффи?
— Именно, — выдохнул Падрег.
— А разве вокзал Коннолли не на другой стороне?
— Так ты хорошо знаешь город?
— Я бы не сказал, — признался я.
— Видишь ли, мне проще и быстрее пересечь реку и проехать по южной части, а потом вернуться на север, а не петлять между всем, что понастроили вокруг Аббатства, вокзала и таможни.
— А, ну-ну. Ты не подумай чего… Просто стало интересно, — отозвался я извиняющимся тоном.
— Все путем! Знаешь, я за границей езжу на такси и постоянно думаю: уж не мухлюет ли со мной таксист?! — рассмеялся Падрег и обернулся, чтобы подбодрить меня. Выглядел он неважно, и это меня беспокоило.
Нет, Падрег не убийца, не головорез и не грабитель. Просто таксист, везущий меня к вокзалу по самому удобному маршруту.
Да… вот что происходит с тобой, когда проведешь в бегах лет двенадцать. Становишься доктором наук по паранойе. Выжить это помогает, но в общении с людьми мешает страшно.
Я вздрогнул.
Именно.
Вот в чем было все дело.
Вот почему я оказался в Дублине. Не из-за Бриджит. Из-за себя самого. После 1992-го у меня не было связей, длившихся дольше чем полгода. И не потому, что я вынужден был лгать всем своим женщинам. Вероятно, просто подспудное недоверие, возникавшее между нами, было как бомба замедленного действия. Они все жаловались, что мне есть что скрывать. Что бы они ни делали — все рождало у меня подозрения. Это как украшать шоколадный торт горчицей. Бесконечная, всеобъемлющая ложь. На лжи ничего не построишь. Но как можно было раскрыть правду? Да, я розыске за то, что убил главаря банды, и ФБР пришлось изрядно попотеть, чтобы отмазать меня от тюрьмы. Да, в Мэне и Массачусетсе я убил еще шестерых, в том числе — двух женщин. Как можно сказать об этом хоть кому-то? Особенно той, которую любишь? Ее жизнь окажется из-за тебя в опасности. Потому я опасался говорить о своих чувствах, был вынужден постоянно носить маску. И так всегда, постоянно. Входит в привычку. Жизнь в потемках, все время настороже, во всем сомневаешься.
Как если бы ты был масоном, но без связей в обществе и без парадного облачения.
— Я так понимаю, что во всех барах на курении поставили крест? А в клубах? — спросил я, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
— Клубы… не знаю, честно говоря, я ни в одном не состою…
— Возможно, хотя бы там еще разрешено, — предположил я.
— Черт его знает. Жаль, что ты уезжаешь в Белфаст: если погода не испортится, в Дублине будет отменная веселуха!
— Ага, слышал, Блумов день. Что-то связанное с Джеймсом Джойсом.
— Точно. Я-то эту книженцию не читал. Плохой из меня читатель. И вряд ли когда исправлюсь. Недавно, прикинь, поставил спутниковую тарелку. Четыреста каналов, один другого круче! При нынешней суматохе никто почти уже и не читает. А ты видал, какая книженция толстая? Зато сюда приедет целая толпа знаменитостей. Слышал, в «Грэшеме» поселилась Гвинет Пэлтроу.
— Да что ты!
— Ну. Говорят, она хорошо в литературе сечет, да и предки у нее, я думаю, ирландцы. Так что ей тут самое место.
— А кто еще будет?
— Точно не знаю. Лиам Нисон, думаю… люди вроде него. Известные, типа.
— А кто был самым знаменитым из тех, кого ты возил в своем такси? — задал я вопрос, пытаясь проверить, действительно ли он таксист.
— Группа «Ю-Ту» — в полном составе.
— И как они тебе?
— Улетные парни, зуб даю! Потрясные ребята… Хотя Боно я ненавижу. Не выношу его. Призывал всех отстегивать в пользу Африки, а сам при всем при том, что ирландский музыкант, ни разу гроша ломаного не
