— совсем белые.
Эстебан смотрит на шерифа, на пистолет, но не уступает. Мне приходит в голову: либо подобное у них уже случалось и прежде, либо Эстебан — крепкий орешек. Так, говоришь, убийств уже пять лет не было? Интересно, а убитые мексиканцы считаются?
Наконец Эстебан улыбается:
— Хочешь, чтобы я извинился? Ради бога. Приношу извинения. Мы же друзья. Работаем вместе. — Он выдавливает смешок. — Ох, шериф, ну для чего все так драматизировать?
Удовлетворенный Бригс убирает пистолет в карман пальто и цедит:
— Хорошо. А теперь посмотри, что я тебе добыл на аукционе.
Эстебан оборачивается и с улыбкой смотрит на нас.
— Работяги, сразу видно, — оценивает он.
— Посмотрим, какие они работяги. Лучше бы им работать на совесть. В этом городе лодырям несладко, уж это моя забота. Давай-ка я развернусь, вернемся к твоему мотелю, разберемся с гребаными федералами и вообще посмотрим, что там делается, — бормочет Бригс.
— Добро пожаловать в Фэрвью, — говорит Эстебан и добавляет с ухмылкой: — Не волнуйтесь, у нас далеко не всегда такие страсти. Обычно очень скучно.
Охотно верю. Но я приложу все усилия, чтобы вы тут не скучали.
Глава 5
К нашему возвращению все уже было кончено, федералы, поздравив друг друга с успехом, укатили в Денвер, прихватив с собой пару мелких рыбешек, чтобы было чем отчитаться в телевизионных новостях. Не успели мы выйти из «кадиллака», Эстебана сразу окружили человек шесть. Все размахивали руками и, перебивая друг друга, галдели на едва понятном мне мексиканском испанском:
— Внезапная облава. Без предупреждения. Забрали Сусанну, Хуаниту, Жозефину и двух других.
— Куда повезли? — спросил Эстебан.
— А кто их знает!
— Мне другими делами надо заняться. Возьмешь под свой контроль? — спросил Бригс Эстебана.
— Напущу на них моего адвоката, — пообещал тот.
— Ну, тогда я поехал. Вы, новенькие, рад был познакомиться. Помните хорошенько, что я вам говорил, и не забывайте вытирать сопельки платочком.
Мы вышли из машины и с облегчением проследили глазами за удаляющейся машиной.
Теперь Эстебана окружили все оставшиеся в мотеле:
— У меня деньги отобрали.
— Мне сломали дверь.
— У Жозефины дочка на продленке…
Все говорили одновременно и на случай, если Эстебан чего-то не поймет, кое-что изображали пантомимой.
Перекрывая весь этот гам, у Эстебана вдруг зазвонил телефон. Он обернулся к Пако.
— Держи их от меня подальше, — сказал он по-испански.
Пако взялся за дело так, будто родился для подобных поручений. Он стал оттеснять пострадавших к мотелю.
Эстебан ответил на звонок. По-английски он говорил так же быстро, как по-испански.
— Да… Знаю… Я сейчас здесь… Вызови, позвони им, делай все, что надо. А если приедут на стройку, напомни, что появление на объекте без ордера от Управления по охране труда — нарушение требований техники безопасности. Ну и что с того? Да хоть гребаный папа римский! Да, и пусть работают.
Он позвонил еще в два места, потом повернулся к нам с Пако:
— Как зовут?
— Мария.
— Франсиско.
— Так, Мария, Франсиско. У меня для вас есть комната наверху. Придется вам потерпеть в ней вместе пару деньков, но, если мы действительно потеряли людей, я думаю, у каждого из вас будет отдельная.
Я кивнула и взглянула на унылый мотель. Красивым его назвать было нельзя, но, по крайней мере, тут имелись крыша и стены, чего нельзя сказать о некоторых домах, в которых мне доводилось жить.
Рики сделал несколько фотографий этого здания, но пока я его что-то не узнавала. Впрочем, это не имело особого значения. Насколько мы знали, отец никогда здесь не жил.
Большинство же местных нелегалов жили либо здесь, либо в другом мотеле, расположенном выше по склону горы.
Эстебан продолжал разливаться соловьем:
— Короче, будете здесь как сыр в масле кататься. Отдельная комната. Деньги. Может, даже машину себе купите. Кто-нибудь из вас водить умеет? У Хуаниты была машина, она ей теперь ни к чему.
Я оглядела коллекцию жалких развалюх на стоянке. Вроде наших кубинских, может, даже хуже.
Эстебан открыл телефон — ему снова звонили.
— Да?.. Сейчас?.. Для кого?.. Ух, да, он важный клиент. Нет, никогда, ни при каких обстоятельствах не говори «нет»… Сейчас подъеду. У меня здесь двое. Только приехали. Нужны размеры для рабочей одежды?.. Ладно, скажи им, буду через десять минут.
Эстебан улыбнулся нам улыбкой продавца, схватил под руку седого человечка, топтавшегося за дверью, и дал ему связку ключей.
— Запри комнаты, не давай никому трогать вещи арестованных, может, удастся кого-то из них вернуть. О’кей?
— А если опять федералы нагрянут? — спросил седой человечек.
— Сомневаюсь. Они дважды в одно место не бьют.
— Пока не били, — заметил седой.
— Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я приказал всем идти жить по лесам на хрен? Запри комнаты и следи, чтобы их вещи не брали. О’кей?
— О’кей.
Эстебан повернулся к нам:
— Ну, ребятишки, это только кажется, что все хреново. На самом деле нет абсолютно никаких причин для паники, все отлично, никого из моих людей в центре города не накрыли, приезжала небольшая команда, и, мне кажется, этим все и кончится. Главные облавы прошли в денверском метро.
— Хорошо, — сказала я, не очень понимая, чем все это чревато для нас.
— Смотрите, ребята, я понимаю, вы устали, но у меня людей не хватает. Надо ехать на работу, О’кей?
— О’кей, — отозвались мы.
— Отлично. Превосходно, вот это трудовой энтузиазм, сейчас идите за мной, быстренько все вам покажу, примете душ и поедем.
Он повел нас в мотель.
Красные бетонные стены, плитка, обстановка из далеких семидесятых. Впрочем, все целое, неполоманное и даже опрятней, чем в гаванской квартире Рики в районе Ведадо.
— Душ справа, Мария. На все про все максимум десять минут. Когда закончишь, униформу найдешь на крючке. Надень ее. И для тебя тоже подыщу, Франсиско. Слушай, ничего, если буду звать тебя Пако?
— Меня все так зовут.
— Хорошо. Времени у нас мало. Примите душ, а я найду вам что-нибудь поесть. Надо бы и мне… уж не помню, когда мылся в последний раз.
Наконец-то душ! Вода была
Я намылилась и смыла запах шерифа Бригса.
