— И чтобы больше я здесь тебя не видел. Тут можно ходить только приличным людям.
— Я поняла, сэр.
Он завел двигатель и уехал.
Машина скрылась за гребнем холма, я обмякла.
Облегчение. Изнеможение.
Села в траву на обочине. В Колорадо декабрь, но солнце светит, тепло. Не как в Гаване, но вполне достаточно, чтобы таял лед на том озере в Вайоминге. Сухая, изнуряющая горная жара.
Подымайся. Надо идти.
Очень скоро я увидела в начале лесной тропы знак: «Проезд запрещен — опасность оседания грунта». Может пригодиться. Свернула знак в трубку и спрятала в рюкзачок. Не успела застегнуть молнию, рядом притормозила машина, и я услышала: «Помощь уже здесь. Вас подвезти?»
Глава 13[17]
Белый «бентли», из окна пассажирского сиденья выглядывал Джек.
— Да, пожалуйста, — ответила я и опять пожалела, что губы у меня не накрашены и вообще выгляжу далеко не лучшим образом.
— Садись. На «бентли» когда-нибудь ездила?
— Нет.
— Садись-садись. Я опущу верх. Нельзя же опустить верх, когда рядом нет очаровательной девушки. Девушка обязательно должна быть, так и сказано в руководстве для владельца машины.
Я села на пассажирское место. Джек нажал на кнопку, и крыша уехала назад. По-кошачьи заурчав, «бентли» рванулся вперед с обочины.
— Я, наверно, самая старая из девушек, которых вы катали.
— А тебе сколько?
Я постаралась придать взгляду насмешливое выражение и посмотрела на него.
— Да, знаю, такие вопросы женщинам не задают. Подсказка — актерам тоже.
— А я знаю, сколько вам лет, — сказала я.
— В «Википедии» посмотрела?
— Не знаю, что это такое. На вечеринке вы сами рассказывали: продюсерам говорите, что двадцать девять, в давних биографиях сказано, что тридцать, а на самом деле тридцать один.
— Черт побери, верно говорят,
— Истина — это точно, но, кажется, то было не вино.
— Ну да… Первоклассная ванкуверская конопля по два пятьдесят за сигарету — вот что это было. Купили ее для Питта, только он не остался. Ему же хуже, суперзвезда сраная. Разумеется, не следовало это говорить тебе. Ты же мексиканка…
Я снова выразительно на него посмотрела, но он не заметил.
— Если не сложится с актерской карьерой, сеньор Джек, не сомневаюсь, вас возьмут в дипломаты.
Он расхохотался:
— Да уж, это было бестактно!
Я посмеялась, показывая, что нисколько не обиделась, но почему-то мой смех вызвал у него идиотическую ухмылку. Он тронул меня за коленку. По извилистой дороге с уклоном «бентли» едва полз со скоростью тридцать километров в час, но на горизонтальных участках Джек разгонял машину до семидесяти. Она набирала скорость так плавно, что казалось, мы находимся в киностудии, а пейзаж за окнами — не более чем изображение на экране.
— Красавица, верно? Парковщики за ключи готовы друг другу горло перегрызть. Нравится?
Нравится ли мне? На Кубе нет машин, которые бы так летали. Там только американские развалюхи пятидесятых годов с русскими движками и немецкими подвесками, дешевки, импортированные из Китая да мексиканские «жуки». До поездки в «кадиллаке» шерифа мне казалось, что машина должна реветь и грохотать.
— Нормальная машина, — согласилась я.
— Да, сойдет, — усмехнулся Джек.
Эта поездка настолько отличалась от предшествующих событий сегодняшнего дня, что я боялась упустить малейшее мгновение.
Мужчины любят поговорить о своих машинах.
— Она этого года? — спросила я, подготавливая почву для следующего важного вопроса.
— Да, две тысячи седьмого, поезжу на ней пару лет, потом думаю взять гоночную, «ДБ девять», ДБ — это инициалы бывшего владельца компании. Конечно, через несколько лет это уже будет не «ДБ девять», но по-прежнему «астон-мартин». Парковщикам тоже понравится.
— Я заметила, вы ее уже ремонтировали?
— О господи, да. Отец мне говорил: никогда не давай взаймы другу деньги и не позволяй водить свою машину. Никогда.
— А что случилось?
— Несколько месяцев назад я ездил в Лос-Анджелес, а Пол тут в это время постарался. Попросил «бентли», в город надо было сгонять. Не справился с управлением. «Бентли» заботу любит, внимание. С ним надо обращаться как с дамой. Господи, а этот идиот… Люблю его, конечно, но он все-таки придурок.
— Попал в аварию, что ли?
— Ну да. Он-то отделался легким испугом, а на капоте вмятина. Так, пустяки, жестянка.
— Он разбил вам машину?
— Нет-нет, то есть да, но ничего серьезного. В автосервисе напортачили, если хочешь знать. Не сумели выправить так, чтобы было совсем незаметно. Ближайший дилерский центр в Техасе, но я ее в Техас не погоню. Ну хватит, давай теперь о тебе. Что ты тут делала?
— Хотела окрестности осмотреть.
— Жаль, тебя тут не было несколько недель назад, самый был листопад, красотища!
В предместье Фэрвью Джек обернулся ко мне. Выражение лица изменилось — видно, что парень напрягся. То ли соврать собрался, то ли поактерствовать.
— Послушай, гм, М-м…
— Мария.
— Точно. Я помнил! Конечно, Мария! Слушай, меня тут пригласили на ужин, прийти надо с девушкой. Я звонил Полу, но поздно, он так быстро найти мне пару не сможет. Я понимаю, это довольно внезапно, но, черт, ты не хочешь со мной пойти?
— А Пола там не будет?
— Нет.
— Тогда я согласна.
— Не нравится тебе Пол, верно?
— Не нравится.
— Его многие женщины не любят. Но он, знаешь, хороший парень, правда, иногда ведет себя как последняя задница. А вообще-то славный малый, да, клевый чувак.
— Верю.
— Заметила мой английский акцент?
— Нет, я англичан в жизни не видела. И чай с ними не пила.
— Везет тебе, подруга. В Лос-Анджелесе от них деваться некуда. Они все очень ненадежны. Курят «Мальборо», одну за другой, знаешь, в краснобелых таких пачках. Смешно.
— Вы знаете английских писателей? Читали такого поэта Филипа Ларкина?
— Кого? Как-как?
