дожидаются решающие улики, причем они находятся в таком месте, знать о котором можешь только ты.
Внезапно она схватила его за руку:
— Ты должен мне помочь. Не уезжай.
— Я никак не могу остаться, — сказал он. — Полковники никогда не поймут, почему я не вернулся обратно в Швецию. И как я могу находиться в этой стране без их ведома?
— Ты можешь вернуться, — ответила она, не выпуская его руку. — У тебя здесь девушка. Ты можешь приехать как турист.
«Но я люблю тебя, — подумал он. — А не мою любовницу Инесе».
— У тебя здесь девушка, — повторила Байба.
Он кивнул. Конечно, у него в Риге есть девушка. Но это не Инесе.
Он не ответил, но она и не требовала ответа. Казалось, она не сомневалась в том, что он вернется. В комнату вошла Инесе, и Байба Лиепа наконец собралась с силами после пережитого потрясения.
— В нашей стране можно погибнуть за то, что говоришь, — сказала она. — И за то, что молчишь. Но Упитис сильный. Он знает: мы его не оставим. И не поверим в то, что он признался. Поэтому в конце концов мы победим.
— Победим?
— Мы требуем только правды, — отозвалась она. — Только простой порядочности. Свободы жить в той свободе, которую мы выбираем.
— Для меня это слишком возвышенно, — сказал Валландер. — Я-то всего лишь хочу знать, кто убил майора Лиепу. Я хочу знать, почему двух мертвецов прибило к шведскому берегу.
— Возвращайся, и я познакомлю тебя с моей страной, — сказала Байба Лиепа. — Не только я, но и Инесе.
— Не знаю, — ответил Валландер.
Байба Лиепа взглянула на него.
— Ты не из тех, кто обманывает, — сказала она. — Иначе бы Карлис ошибся. А он никогда не ошибался.
— Это невозможно, — повторил Валландер. — Если бы я вернулся сюда, полковники сразу бы узнали об этом. Мне нужно другое имя и другой паспорт.
— Это можно устроить, — твердо ответила Байба Лиепа. — Только мне надо знать, что ты приедешь.
— Я полицейский, — ответил Валландер. — Я не могу рисковать своей жизнью, разъезжая по всему свету с фальшивыми документами.
В ту же секунду он пожалел о своих словах. Он посмотрел в глаза Байбе Лиепе и увидел лицо мертвого майора.
— Хорошо, — медленно произнес он. — Я вернусь.
Уже перевалило за полночь. Валландер пытался помочь Байбе сообразить, где майор мог спрятать свои доказательства. Но они так ни к чему и не пришли. В конце концов разговор иссяк.
Валландер подумал о том, что где-то в темноте его стерегут ищейки. Собаки-ищейки полковников, никогда не теряющих бдительность. Со все возрастающим ощущением нереальности происходящего он понял, что его втягивают в заговор, цель которого — вернуть его обратно в Ригу, к расследованию преступления, которое должно проводиться втайне. Он должен скрывать, что он полицейский, расследующий в незнакомой ему стране преступление, которое многие считают раскрытым. Он понимал все безумие этой затеи, но не мог оторвать глаз от лица Байбы Лиепы; к тому же в ее голосе звучала такая убежденность, что он не мог ей противостоять. В два часа ночи Инесе сказала, что они должны расходиться. Она оставила их с Байбой наедине, и они молча простились.
— У нас в Швеции есть друзья, — сказала на прощание Байба. — Они свяжутся с тобой. Через них можно будет организовать твое возвращение.
Затем поспешно подалась вперед и поцеловала его в щеку. Инесе отвезла Валландера обратно в гостиницу. Когда они подъехали к мосту, она кивнула в зеркало заднего вида.
— Теперь за нами едут. Нам надо изобразить влюбленных и у гостиницы сделать вид, что нам трудно расстаться.
— Я сделаю все что смогу, — ответил Валландер. — Может быть, мне надо попытаться затащить тебя ко мне в номер.
Она засмеялась:
— Я порядочная девушка. Но, когда ты вернешься, может, дойдет и до этого.
Она ушла, а он немного постоял на холоде, пытаясь изобразить, как отчаянно по ней тоскует.
На следующий день он улетел домой рейсом Аэрофлота через Хельсинки.
Оба полковника провели его через терминал и сердечно простились с ним.
Один из них убил майора, подумал Валландер. А возможно, и оба. Как полицейский из Истада может выяснить, что произошло на самом деле?
Поздно вечером он вернулся домой и отпер дверь своей квартиры на улице Мариагатан.
Уже тогда все стало забываться точно сон, и он подумал, что никогда больше не увидит Байбу Лиепу. Она будет оплакивать своего покойного мужа, так и не узнав, что произошло.
Он попробовал виски, которое купил в самолете. И долго не ложился спать, слушая Марию Каллас. Он чувствовал усталость и тревогу.
Знать бы, что теперь будет.
14
Через шесть дней после возвращения Валландеру пришло письмо.
Он нашел его на пороге, вернувшись домой после длинного и беспокойного дня в управлении полиции. С полудня шел тяжелый мокрый снег, и, прежде чем открыть дверь, он долго отряхивался на лестничной площадке.
Потом ему будет казаться, что он до последнего не хотел, чтобы с ним связались. В глубине души он все время знал, что они сделают это, но хотел, чтобы это произошло не сразу, поскольку по-прежнему не чувствовал себя готовым.
На коврике у двери лежал обычный коричневый конверт.
Сначала Валландер подумал, что это какая-то реклама, поскольку на лицевой стороне было напечатано название фирмы. Он положил конверт на полку в передней и забыл о нем. И только после ужина, съев запеченную под сыром рыбу, слишком долго пролежавшую в морозильнике, он вспомнил о письме. На конверте было написано «Цветы Липпмана», и он подумал, что фирма, торгующая цветами, выбрала странное время для рассылки рекламных предложений. Первым порывом было выбросить письмо в мусорное ведро, не распечатывая, но что-то в таких случаях всегда останавливало его. Видимо, профессиональная привычка: в ярких брошюрах может промелькнуть что-то нужное. Он часто думал о том, что вынужден переворачивать каждый камень, попадающийся на дороге. Потому что должен знать, что под ними находится.
Разорвав конверт, Валландер увидел, что в нем лежит написанное от руки письмо, и понял, что с ним связались.
Он положил письмо на кухонный стол и сварил себе кофе. Надо немного подождать, прежде чем прочесть письмо — ради Байбы Лиепы.
Когда неделю назад комиссар вышел из самолета в аэропорту Арланда, его охватило какое-то неясное чувство, может быть, печали. Но одновременно и облегчения: ведь он уехал из страны, где за ним постоянно следили; с несвойственной ему непосредственностью он попытался заговорить с женщиной на паспортном контроле, просовывая паспорт в стеклянное окошечко.
— Как хорошо вернуться домой, — сказал он, но она только мельком холодно взглянула на него и сунула паспорт обратно, даже не открыв его.
