– Я должен дать добро на задержание Хардерберга?
– Тоже нет.
– Тогда подожду до завтра.
После разговора с Окесоном Валландер позвонил в Фарнхольмский замок. Ответил незнакомый женский голос. Валландер представился и попросил позвать Курта Стрёма.
– У него сегодня выходной, – сказала женщина, – но вы можете попробовать разыскать его дома.
– Догадываюсь, что номер его телефона вы мне не дадите, – сказал Валландер.
– Почему вы так считаете?
– Потому что это наверняка не предусмотрено вашими детальными предписаниями по части безопасности.
– Вовсе нет, – сказала она и продиктовала ему номер.
– Пожалуйста, поблагодарите от моего имени господина Хардерберга за беседу.
– Он в Нью-Йорке.
– Значит, передадите, когда приедет. Он надолго уехал?
– По нашим расчетам, он вернется послезавтра.
Повесив трубку, он задумался. Что-то изменилось. Может быть, Альфред Хардерберг приказал, чтобы все его подручные забыли про высокомерие и безоговорочно выполняли все требования истадской полиции?
Валландер набрал номер Курта Стрёма. Длинные гудки продолжались целую вечность, но ответа он так и не дождался. Он позвонил Эббе и попросил узнать адрес Курта Стрёма. Ожидая ее звонка, он принес кофе, отхлебнул и тут же вспомнил, что нарушил данное самому себе слово – так и не позвонил Линде. «Вечером обязательно позвоню», – решил он.
В двадцать минут десятого утра он уже ехал в Эстерлен. Эббе очень быстро удалось выяснить, что Курт Стрём живет в небольшом доме поблизости от Глиммингехюса. Эбба прекрасно знала эти места, поэтому он попросил ее нарисовать, как туда добираться. Телефон Стрёма не отвечал, но у Валландера все равно было чувство, что он дома. Может быть, вышел в сад. Проезжая Сандскутен, он вспомнил, что ему рассказывал Сведберг об обстоятельствах увольнения Стрёма из полиции, и попытался представить себе реакцию Стрёма на его визит. Несколько раз ему приходилось видеть полицейских, привлекавшихся к ответственности, и он не имел никакого желания эти случаи вспоминать. Но Валландер прекрасно понимал, что разговора на эту тему избежать не удастся.
Эбба нарисовала целую карту, причем так толково и подробно, что Валландер без труда нашел правильную дорогу. Наконец он остановился у ряда типовых побеленных домиков на восточной окраине Глиммингехюса. Дом Стрёма окружал небольшой ухоженный сад, наверняка очень красивый весной и летом. Две овчарки залаяли в стальной клетке. Гараж был открыт, в нем стояла машина, и Валландер понял, что не ошибся – Курт Стрём был дома. К тому же долго ждать ему не пришлось – из-за дома появился сам Стрём, одетый в комбинезон. В руке он держал мастерок. Увидев Валландера, Стрём остановился как вкопанный.
– Надеюсь, что не побеспокоил, – сказал Валландер. – Пытался позвонить, но никто не ответил.
– Надо замазать трещины в отмостке, – сказал Стрём вместо приветствия, – а зачем ты приехал?
«Он явно насторожен», – отметил Валландер.
– Мне надо кое о чем тебя спросить, – сказал он. – Вели собакам заткнуться.
Курт Стрём что-то рявкнул, и овчарки мгновенно затихли.
– Давай пройдем в дом, – предложил он.
– Не стоит, – сказал Валландер. – Поговорим здесь. Много времени это не займет.
Он оглядел сад.
– Хорошо живешь, – похвалил он. – Это не то что квартира в Мальмё.
– Мне и там было неплохо. Отсюда ближе до работы.
– А ты разве один? Я слышал, ты был женат.
Глаза Стрёма стали ледяными:
– А с какой стороны тебя касается моя личная жизнь?
Валландер поднял ладони, извиняясь.
– Ни с какой, – сказал он. – Но ты же знаешь, когда коллеги встречаются, сразу вопросы – как ты? Как семья?
– Я не твой коллега, – вызывающе сказал Стрём.
– Но был когда-то! Разве не так?
Валландер решил поменять тон. Стрём явно стремился к конфликту. Такие, как он, привыкли уважать только силу.
– Ты что, приехал расспросить меня о семье? – спросил Стрём.
– Нет, – улыбнулся Валландер, – ты прав. Просто из вежливости напомнил тебе, что когда-то мы были коллегами.
Стрём побледнел. Валландер испугался, что он сейчас на него бросится с кулаками.
– Ладно, забудем, – сказал он. – Давай поговорим об одиннадцатом октября. Понедельник, шесть недель назад, вечер. Ты же знаешь, о каком вечере я говорю?
Стрём кивнул, ожидая продолжения.
– У меня, собственно, только один вопрос, – сказал Валландер. – Но сначала давай условимся. Меня совершенно не устроит, если ты начнешь избегать ответов и ссылаться на ваши фарнхольмские правила безопасности. Если будешь юлить, я тебе устрою веселую жизнь.
– Испугал, – усмехнулся Стрём. – Ничего ты мне «устроить» не можешь.
– Ты так уверен? Могу, например, свозить тебя в управление и сделать так, чтобы об этом узнали все, могу начать звонить в замок десять раз на дню и просить тебя к телефону. Твои хозяева сразу насторожатся: а почему это полиция так интересуется нашим шефом охраны? Не уверен, что они знают о твоем прошлом. Во всяком случае, это им не понравится. Не думаю, что Альфред Хардерберг заинтересован в скандалах вокруг Фарнхольма.
– Можешь убираться, – сказал Курт Стрём сквозь зубы. – Давай, мотай отсюда, пока я тебя не вышвырнул.
– Мне всего-то надо, чтобы ты ответил на один мой вопрос. – Валландер постарался, чтобы его голос звучал хладнокровно. – Причем могу заверить, что все, что ты скажешь, останется между нами. Подумай сам – стоит ли рисковать такой службой? Мне кажется, ты ею очень доволен. Во всяком случае, мне так показалось, когда мы встретились тогда у ворот замка.
«Я добьюсь ответа», – подумал Валландер. Хотя Стрём по-прежнему глядел на него с ненавистью, в его поведении появилась неуверенность.
– Всего один вопрос, – повторил он. – И один ответ. Только правдивый. И я уеду, а ты можешь заниматься своей отмосткой и забыть, что я к тебе приезжал. Можешь продолжать охранять свои ворота до самой смерти. Один вопрос – один ответ.
Высоко в небе пролетел самолет. «Может быть, Хардерберг возвращается из Нью-Йорка на своем «Гольфстриме»», – подумал Валландер.
– Что ты хочешь узнать?
– Вечером одиннадцатого октября Густав Торстенссон уехал из Фарнхольма в четверть девятого… если быть точным, четырнадцать минут девятого, как стоит в распечатке, которую мне показали. Впрочем, распечатку можно подделать. Но давай исходить из того, что так и было. Во всяком случае, никаких сомнений в том, что он уехал из замка, нет. И мой вопрос к тебе, Курт Стрём, очень прост: кто-нибудь выезжал из замка, пока Густав Торстенссон беседовал с Хардербергом?
Курт Стрём помолчал. Потом медленно кивнул.
– Это была первая часть вопроса. Теперь вторая, и последняя: кто покинул замок, пока Торстенссон был там?
– Не знаю.
– Но ты же видел машину!
– Я уже ответил на твой вопрос.
– Не валяй дурака, Стрём. Это все тот же вопрос. Что за машина и кто в ней был?
