Они стояли на крыльце, и неловкое молчание увеличивало дистанцию между ними.
– Хочу, чтобы ты знал. Я не стучал на тебя Хинчклифу.
– Я не стал бы тебя осуждать.
– Но я не делал этого.
Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, затем Рикмен кивнул:
– Джордан. Я должен был догадаться.
Фостер подбородком указал на дверь:
– Тогда, может, пригласишь?
Рикмен смотрел на ключи в руке. Он не был уверен, что сможет войти в дом.
Фостер отобрал их у него, отпер дверь и посторонился, уступая дорогу. Рикмен еще секунду-две колебался, потом все же вошел. Квартира была на сигнализации. Он набрал кодовый номер, и в какой-то момент у него закружилась голова. Он осознал, что это Грейс включила сигнализацию перед тем, как отправиться в свою последнюю роковую поездку.
– Мне надо выпить, – пробормотал он осипшим от переживаний голосом.
Фостер прошел за ним в гостиную. Таймер центрального отопления уже отключился, и дом остывал. Камин был вычищен и заполнен укладкой поленьев. Рикмен снова почувствовал боль: Грейс запланировала для них романтический вечер.
Он прошел к шкафчику с напитками, налил виски в два стакана и передал один Фостеру.
– Ты как? – спросил Фостер.
– Окоченел. Сейчас согреюсь. – Он крутанул виски в стакане. – И надеюсь, что через час-другой потеряю сознание. – Рикмен поднял стакан на свет: пленка жидкости осталась на стенках. По такому признаку можно определить, хорошее ли виски, – это был чуть ли не единственный совет, когда-либо полученный от отца.
Он сделал глоток, чувствуя, как приятное жжение спускается к желудку. Он не ел целый день, и алкоголь подействовал незамедлительно, оглушая и согревая.
– Ты поосторожней с этим делом, – сказал Фостер, садясь в кресло. – Ты же не хочешь связываться с дорожной полицией. Они и на бабулю родную дело заведут за безрассудную езду в инвалидной коляске.
Рикмен сделал еще глоток:
– Я не собираюсь выезжать. – Выражение глаз Фостера его насторожило. – Или надо?
Фостер сделал неуверенный глоток из своего стакана, вздрогнул, проглатывая.
– Не стоило бы этого делать… – пробормотал он.
Рикмен не понял, то ли он про виски, то ли про встречу с инспектором, отставленным от ведения дела об убийстве.
– Сижу на таблетках, – пояснил Фостер, поглаживая горло. – Но все равно мужчине необходимо чем-то смазывать горло.
Рикмен пододвинул кресло и тяжело осел в него, не снимая пальто. До сих пор он не понимал, насколько устал. Он не думал, что сможет спать, но и не был расположен заполнять тишину дружеской болтовней.
– Ли, я признателен, что ты заехал, но если есть какое-то дело, может, мы к нему перейдем?
– Включи мобильник, – попросил Фостер.
– Что?
– Я принял звонок на твой служебный где-то с час назад. Оператор не врубился и переключил его на твой аппарат.
– Дальше что?
Фостер посмотрел на часы:
– Он должен звонить с минуты на минуту.
– Он?
– Ты включишь эту хрень или нет?
Заинтригованный Рикмен выполнил просьбу. Он был признателен другу за то, что ему есть чем заполнить мучительную пустоту.
– Доволен? Ну а теперь объясни.
– Звонивший сказал, что у него есть информация по убийствам.
– Ну и?
– Ну и ничего. Ни с кем не хочет говорить, кроме тебя.
– Хоть что-нибудь скажи, Ли. Он молодой? Старый? Англичанин? Иностранец?
– Определенно иностранец. Возможно, палестинец. Или иракец. – Он пожал плечами. – Все эти орлы с полотенцами на головах на мой слух говорят одинаково.
Рикмен вдруг вспылил:
