говорят, если не видишь губ. Джефф объяснял: он знает о том, что случилось, ведь он приходил навестить его накануне. Саймон верил Джеффу, он просто не мог вспомнить.
– Кома, – сказал он, когда окончательно рассортировал слова в голове. – Не авария.
А Джефф по-прежнему смотрел на него как на придурка.
Саймон все хотел узнать о тех вещах, которые забыл, но у Джеффа, похоже, тоже не все в порядке с памятью: тот все твердил, что не знает. А потом Джефф сказал: «Спроси у жены». Спроси у жены! Но он не может и представить Таню своей женой. О чем он будет ее расспрашивать?
– Ты зол на меня, Джефф? – спросил он.
– Нет, Саймон. – То была правда. Рикмен был зол на кого-то еще – на того, другого Саймона, который знал, что делал, и помнил это.
Брат начал задавать Джеффу вопросы о его жизни: где работает, женат ли он, сколько у него детей. Тут эта женщина достала фотографии и сказала, что это снимки его детей на каникулах. Сначала он подумал, что она говорит о детях Джеффа, потому что один из мальчиков необыкновенно похож на Джеффа. Но это были цветные снимки, а их папочка делал только черно-белые, значит, это точно был не Джефф. Но мальчик выглядел в точности как Джефф, когда тот был маленьким, только в цвете. Спутанные каштановые кудри, настороженные карие глаза, худые локти и коленки – это был Джефф. Юный Джефф. Не этот взрослый с суровым взглядом. Таня сказала, что его зовут Фергюс и он их ребенок, ее и Саймона. Он больше не мог ни о чем думать, ему пришлось попросить ее помолчать, потому что ему показалось, что сейчас голова расколется.
Джефф уже долго здесь сидит, хотя он полицейский и произошло убийство, которое он… Как же это?… Ну, когда полиция беседует с людьми, задает вопросы и находит того, кто совершил преступление. Короче, Джефф этим и занимается. Боже, как унизительна эта потеря языка!
– Итак, – сказал Саймон. – Ты легавый.
Именно так они называли копов, когда были детьми.
– Мне больше нравится «офицер полиции», – поправил Джефф, но при этом слегка улыбнулся, как будто на самом деле не обиделся.
– Я имею в виду… – Саймон пожал плечами, почувствовав его усмешку. – Ты все-таки стал Суперменом: борешься со злом, защищаешь невинных.
«Хотелось бы, чтоб все было так просто», – подумал Джефф.
Джефф немногословен, но если он что-то говорит, то в его словах скрыт глубокий смысл. Только трудно разобраться какой. Джефф всегда лучше умел слушать, чем говорить. Он слушал так, как будто ожидал и от тебя весомых слов, большего, чем просто слова, и порой Саймону казалось, что он видит под мужским лицом брата образ юного Джеффа, всегда солидного и серьезного. Он запишет, что приходил Джефф, и в следующий раз уже будет помнить.
– Я называл его своей маленькой проблемкой, – обратился Саймон к Тане, чтобы доказать, что он вспоминает что-то, а не потому, что хотел, чтобы она знала об их с братом прошлом. – А он сказал, что устроит мне большую проблемищу.
Он рассмеялся, и почему-то слезы навернулись ему на глаза. Потрясенный, он отвернулся от них и подошел к окну. Таким слезливым он стал после катастрофы, и ему было неловко.
Наконец Джефф сказал, что ему надо идти. Саймон смотрел, как он выходит из палаты, и чувствовал легкую дрожь, как будто небольшое землетрясение расшатывает фундамент здания и вот-вот превратит бетон в кашу. Джефф больше не казался слабым и нуждающимся в Бэтмене и его поддержке.
Глава 13
Это был день успехов и разочарований. Результаты ДНК-анализов по жертве убийства приблизили их к установлению ее личности, зато деловые отношения с Национальной службой поддержки беженцев принесли больше трудностей, чем кто-либо ожидал. Проблемы с программным обеспечением, незавершенные задания, сверхурочная работа, нехватка оборудования и персонала – так работники службы пытались оправдаться, почему они не могут помочь установить имя девушки.
После позднего вечернего совещания со злым и помятым старшим инспектором Хинчклифом Фостер предложил дневной смене сходить попить пивка на Пиктон-роуд. К десяти вечера собралось около двенадцати человек. Хозяин паба послал официанта в ближайшее кафе купить жареной рыбы с картошкой, чтобы сэкономить время для выпивки, а они устроились на редкость уютно после того, как местные ханыги испарились, решив, что им не стоит делить паб с легавыми.
Детектив Харт выбрала себе в стажеры Рейда. Она поручила ему связаться с НСПБ и попросить оказать помощь в идентификации жертвы. Его дважды прерывали в течение сорока пяти минут, пока он висел на телефоне, и в обоих случаях сообщили, что нет возможности восстановить соединение с человеком, с которым он только что разговаривал.
Сейчас, пока Харт налегала на пиво, Рейд разглагольствовал:
– Я ей говорю: дайте мне отдел претензий. А она мне говорит: у нас нет такого отдела. Тогда я говорю…
– А должен быть, черт бы вас побрал! – заорали в унисон все хором.
– Полтора часа! – Он покрутил головой. – Они даже музыку тебе не играют, поэтому не знаешь, на связи ты или связь прервалась.
– Почти не сомневаюсь, она дала отбой, едва ты рот открыл, – сказала Харт, ставя перед ним кружку. – Услышав тебя, она, вероятно, подумала: «Да этот клоун и по-английски-то не говорит».
У Рейда действительно был резкий провинциальный акцент.
– Ну спасибо, Нэй, – обиделся стажер.
Наоми выхватила у него кружку, в которой тот даже губ не успел намочить.
– На-о-ми! Три слога. Сможешь так, Энди? Сможешь? – Она улыбалась, но в том, как она схватила кружку, была завуалированная угроза. Так что Энди мог запросто обнаружить свое пиво на своих же
