— После исчезновения Исткота — нет.
— Вы думаете, это он свалился с утеса?
— Вполне вероятно, а тело во время отлива унесло в море.
— Ну и как вы поступили?
— А как мы, собственно, должны были поступить? Следуя полученным указаниям, опросили владельцев местных гостиниц и пансионатов. Хозяйка одного из пансионатов вспомнила Кита Макларена. Он у нее жил и, как припоминала хозяйка, завязал знакомство с какой-то девушкой. Что тут скажешь — дело молодое!
— А его вы спрашивали об этом?
— Спрашивали, когда он вышел из комы. Ни о какой девушке он не вспомнил. Да и кто знает, что это было за знакомство? Может, выпили вместе в пабе, только и всего.
— И на этом дело закончилось?
Феррис покачал головой:
— Вы же знаете, как это бывает. — Он рассмеялся. — Не так, как в книгах или по телику: там детектив не сдается и не сходит с дистанции до тех пор, пока не изловит злодея, за которым охотится.
— Или злодейку.
— Вы правы. Но наши случаи официально не были квалифицированы как убийства. Джек Гримли погиб при падении, а Грег Исткот исчез. Единственной жертвой нападения считался Кит Макларен, но он ничего не вспомнил, а потом отвалил в свою Австралию. Прошу прощения за не совсем светские выражения. — Феррис сделал паузу. — Скажу вам как на духу: у нас было такое чувство, что если Грег Исткот в действительности был серийным убийцей, то кто-то оказал нам чертовски хорошую услугу.
— Боюсь, семейства Джека Гримли и Кита Макларена этого чувства не разделяли.
— Я и сам все эти годы не находил себе места, — вздохнул Феррис. — Выложил все вам, и вроде мне стало полегче.
Энни нахмурилась. Хохот и голоса посетителей вокруг них то усиливались, то затихали. Из бара доносился звон стаканов.
— Все-таки я не очень понимаю, — сказала она. — Ваш рассказ буквально потряс меня, но в нем нет ничего такого, что напрямую связывало бы события восемнадцатилетней давности с гибелью Люси Пэйн. Искать тут связь — значит притягивать ее за уши.
— Согласен с вами. Но если Исткот был серийным убийцей, а женщина, столкнувшая его со скалы…
— …это Кирстен Фарроу, выжившая жертва… — поддержала Энни.
— …то она и есть та самая таинственная женщина, которую видели с Гримли и Маклареном! Точно.
— Но вы же сами сказали, она не помнила, кто на нее напал, и к тому же жила в Лидсе у подруги, когда произошли инциденты с Гримли и Маклареном! — усомнилась Энни.
Феррис пожал плечами:
— Это она нам сказала. А ее подруга подтвердила. Но ведь алиби можно и сфабриковать. Что, если она сумела вспомнить?
— Вы делились этими рассуждениями с кем-нибудь еще?
Феррис обиженно посмотрел на нее:
— За кого вы меня принимаете?
Энни потерла лоб ладонью.
— Простите, — извинилась она. — Пресса и телевидение стоят на низком старте с тех пор, как стало известно, что Люси Пэйн обнаружена мертвой на краю утеса.
Питер Робинсон Феррис хихикнул:
— Уж конечно репортеры навострили уши! Но будьте спокойны, от меня они ничего не узнают.
Энни достала блокнот.
— Ну хорошо. Я постараюсь навести справки. Давайте начнем с того, что вы назовете имена и последние известные вам адреса этого самого австралийца и подруги Кирстен. У нас туго с людьми, но, на мой взгляд, вашей информацией стоит заняться вплотную, — сказала Энни, а про себя подумала: «Милая моя, ты, кажется, окончательно съехала с ума».
— С чего именно вы хотите начать? — спросил Феррис.
— Эти локоны, о которых вы говорили… Они сохранились?
— Должны лежать среди остальных материалов по тому делу, — ответил Феррис.
— Думаете, их можно отыскать?
Лицо Ферриса просияло, словно он вдруг осознал свое новое жизненное предназначение.
— Само собой разумеется! — Он лучезарно улыбнулся. — А почему нет? Ведь как-никак я пока еще независимый аналитик по проведенным расследованиям!
Пиво в пабе «Куинс армс» лилось рекой. Владелец сдвинул вместе два длинных стола, за которыми и расселись все сотрудники, в том числе и суперинтендант Катрин Жервез, с лица которой не сходила радостная улыбка. И только один Бэнкс стоял в отдалении, опираясь на подоконник, и время от времени подносил к губам кружку. Потягивая пиво, он пристально смотрел через ромбики стекол на прохожих, снующих в сгущавшихся сумерках по рыночной площади. На душе у него скребли кошки: зря они поспешили, что-то здесь не так. Хотя… Конечно, результаты анализа ДНК абсолютно достоверны, значит, арест обоснован. Вот они его и отмечают. Из музыкального автомата неслась песня группы «Арктик Манкиз», и все в этом мире, казалось, пребывало в мире и согласии.
— Что это вы, сэр? — неожиданно обратилась к нему Уинсом. Она откуда-то вынырнула внезапно, как чертик из табакерки, держа в руке недопитый бокал вишневого ликера. Бэнксу не хотелось вступать с ней в беседу. Она не совсем твердо держалась на ногах, однако язык не заплетался, а в глазах не замечалось пьяной мути.
— Да так, ничего, — ответил Бэнкс. — Веселишься?
— Стараюсь по мере сил. А вот вы, сэр, мыслями словно бы где-то далеко. Хотелось бы знать, о чем вы ду…
Какой-то мужчина случайно толкнул Уинсом, она покачнулась, стараясь удержать бокал и не пролить его содержимое. Мужчина извинился и отошел. Хэтчли, стараясь перекричать музыку, рассказывал свою коронную смешную историю, и все сидевшие за столом смотрели на него, ожидая момента, когда надо будет смеяться. Бэнкс не раз слышал ее прежде.
— Сегодня здесь многолюдно и шумно, — не отставала от Бэнкса Уинсом.
— Да уж. Мыслей своих не слышно, — кивнул Бэнкс. — А ты о чем думаешь?
— Об инспекторе Кэббот, сэр.
— Об Энни? — Бэнкс постарался не выдать своей заинтересованности.
— Это, разумеется, не мое дело, сэр. Стоило бы промолчать, но я же знаю, что вы друзья.
— Я раньше тоже так считал, — буркнул Бэнкс.
Мимо окна прошли две девочки-школьницы, возвращающиеся, по-видимому, с музыкальной репетиции: одна несла скрипку в футляре, другая — флейту.
Рассказ Хэтчли достиг кульминационной точки, и сидевшие за столом разразились хохотом.
— Сэр?
— Не обращай внимания. Так что с инспектором Кэббот?
— Прошлым вечером мы вместе ужинали. Мне кажется, она чем-то обеспокоена.
— Обеспокоена? Чем?
— Не знаю, сэр. — Уинсом понизила голос. — Она упоминала какого-то мужчину. Может, он следит за ней? Угрожает?
Явившись к Бэнксу, Энни намекала на молодых любовников, но о неприятностях с ними не сказала ни слова. Как все это понимать?
— Я поговорю с ней, — пообещал Бэнкс, мысленно спрашивая себя, как он это сделает, памятуя об их последнем столкновении и о ледниковом периоде, наступившем в их отношениях.
— Только не говорите ей о нашем разговоре.
