раньше или позже, но парень с таким пугачом непременно будет убит. И его кровь будет на твоей совести.
Боб, который в этот момент слизывал кетчуп с пальцев, замер. Ребус глубоко вздохнул, откинувшись на подголовник.
— Судя по всему, — как бы невзначай бросил он, — Рэб и Павлин станут сближаться все больше и больше.
— Рэб нормальный парень, — повторил Боб, но на этот раз его слова прозвучали как-то глуше.
— Еще бы! Прелесть, да и только! — ухмыльнулся Ребус. — Ведь он покупает у вас ваши изделия, верно?
Боб бросил на него хмурый взгляд, и Ребус отступил:
— Ладно, ладно… Не мое это дело. Притворимся, что у тебя в багажнике нет пистолета или чего другого, завернутого в одеяло.
У Боба вытянулось лицо.
— Я правду говорю,
— Картошка классная!
— От домашней почти не отличишь.
Боб кивнул:
— Павлин лучше всех чипсы жарит. Таких я нигде больше не ел. С хрустинкой.
— Так Павлин и готовить умеет?
— В последний раз, правда, пришлось уйти, не дожарив.
Ребус осоловело глядел прямо перед собой, в то время как Боб один за другим продолжал отправлять в рот чипсы. Ребус взял банку с соком и держал ее, просто чтобы было чем занять руки. Сердце колотилось, прыгая где-то в горле, сжимаясь, не давая дышать. Он откашлялся.
— У Марти в кухне дело было, да? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Боб кивнул, вылизывая углы картонки в погоне за остатками еды.
— Я считал, что они повздорили из-за Рэйчел.
— Верно. Но когда Павлину позвонили…
Боб перестал жевать, глаза его наполнились ужасом. Он вдруг осознал, что болтает не с приятелем.
— Что это был за звонок? — спросил Ребус.
В голосе его был холодок, который он и не пытался скрыть.
Боб замотал головой. Ребус толкнул дверцу и, выхватив ключи из зажигания, просыпая на дорогу чипсы, кинулся вон из машины и вокруг нее — к багажнику. Боб — за ним. Ребус открыл багажник.
— Нельзя! Вы же сказали… Вы же сами, мать вашу… сказали!..
Отодвинув запасную покрышку, Ребус увидел пистолет — ни во что не завернутый «вальтер ППК».
— Это же подделка, — запинаясь, вымолвил Боб.
Ребус взвесил пистолет на руке.
— Нет, не подделка, — сквозь зубы прошипел он. — Ты это знаешь, как знаю и я. Ты будешь отправлен за решетку, Боб, и следующее твое посещение театра будет не раньше чем через пять лет. Надеюсь, оно тебе тоже понравится. — Не снимая руки с пистолета, он положил другую руку Бобу на плечо. — Так что за звонок был? — повторил он свой вопрос.
— Не знаю… — Боб дрожал, шмыгая носом. — Какой-то парень из паба позвонил… и мы тут же сели в машину.
— И что сказал этот парень из паба?
— Боб замотал головой еще отчаяннее:
— Павлин не рассказывал.
— Нет?
Голова заходила из стороны в сторону, глаза вдруг наполнились слезами. Ребус покусывал губу и глядел по сторонам. Никто вроде бы не обращал на них внимания. По Лотиан-роуд мчались автобусы и такси. В дверях ночного клуба немного впереди них маячила фигура вышибалы. Но все это было как в тумане — голова у Ребуса шла кругом.
Позвонить в тот вечер мог любой завсегдатай паба, застукавший его за долгой беседой с Ферстоуном, беседой по виду слишком уж дружеской, и решивший, что Павлину Джонсону неплохо бы об этом узнать. Ведь Павлин считался некогда другом Ферстоуна. А потом произошла ссора из-за Рэйчел Фокс. И… И что дальше? Павлин забеспокоился, что Мартин Ферстоун предаст его? Потому что тот знал что-то такое, чем мог крайне интересоваться Ребус.
Вопрос только: что именно он знал?
— Боб… — Теперь голос Ребуса был тих и ласков. Ребус старался успокоить Боба. — Ты не волнуйся. Незачем волноваться. Мне просто надо знать, чего хотел Павлин от Мартина.
И опять Боб замотал головой, на этот раз не так энергично, скорее обреченно.
— Он убьет меня, — тихо сказал он. — Вот что он сделает!
Боб глядел на Ребуса, и в глазах его была укоризна.
— Тогда помочь тебе могу я, Боб. Помочь тебе как друг. Потому что, если ты пойдешь мне навстречу, в тюряге окажется Павлин, а не ты. Ты будешь в порядке.
Молодой человек молчал, словно пытаясь вникнуть в эти слова. А Ребус думал, как воспримет Боба сколько-нибудь профессиональный адвокат. Под вопрос будет поставлена его умственная полноценность, станут оспаривать его способность выступать в качестве свидетеля.
Но других свидетелей у Ребуса не было.
Обратный путь к тому месту, где был припаркован автомобиль Джона, прошел в молчании. Боб припарковался в боковой улице и сел в машину Ребуса.
— Переспать тебе сегодня лучше у меня, — пояснил Ребус. — Так мы оба будем уверены в твоей безопасности. —
Боб кивнул, не говоря ни слова. Поставив машину в начале Арден-стрит, где только и нашлось свободное место, Ребус повел Боба к парадному входу. Он толкнул дверь подъезда, тут же заметив, что света на лестнице нет, но слишком поздно осознав, что бы это могло значить… потому что чьи-то руки ухватили его за лацканы и швырнули об стенку. Чье-то колено целило ему в пах, но Ребус сумел ловко увернуться, так что удар пришелся по бедру. Он боднул неизвестного лбом, угодив ему в скулу. Рука незнакомца сжимала ему шею, ища сонную артерию. Если найдет — беда: Ребус начнет терять сознание. Сжав кулаки, Ребус стал молотить незнакомца по почкам, но удары в основном принимала на себя кожаная куртка.
— Тут еще и другой, — прошипел женский голос.
— Что? — Голос был мужской, выговор английский.
— С ним кто-то есть!
Пальцы на горле Ребуса слегка разжались, бандит попятился. Свет фонарика выхватил из мрака полуоткрытую дверь и стоявшего в ней изумленного Боба.
— Черт! — выругался Симмс.
Фонарик направляла Уайтред. Его луч переметнулся к лицу Ребуса.
— Простите за инцидент. Гэвин иной раз проявляет излишнее рвение.
— Извинение принято, — сказал, отдуваясь, Ребус и размахнулся, чтобы отвесить удар. Но Симмс ловко отступил, в свою очередь подняв кулак.
— Мальчики, мальчики! — строго сказала Уайтред. — Мы же не на игровой площадке!
— Боб, — приказал Ребус, — поднимайся за мной! — И он стал карабкаться вверх по лестнице.
— Нам надо поговорить, — спокойно, как ни в чем не бывало, заявила Уайтред.
