нам придется пройти немножко, буквально несколько шагов, по льду, и мы достигнем ровного места. И войдем внутрь скалы. Предупреждаю, там очень холодно. Конечно, когда все было закупорено льдом и туда не проникал ни один солнечный луч, было еще хуже, но и сейчас… Чтобы вам было понятно: кромешная тьма в этом гроте царила в течение тридцати тысяч лет.
— Тридцать тысяч лет? Впечатляет!
— Очень скоро доступ в эту пещеру будет регламентирован, если не запрещен вообще, так что, пока местные политики дерутся между собой за обладание ею, мы воспользуемся тем, что она еще не принадлежит никому, и осмотрим ее.
Он стал спускаться первым: сел на ледяную ступеньку и съехал вниз к зловещей черной пасти. Одежда терлась об лед, шуршала. Затем, став напротив молодой женщины, он протянул ей руку:
— Ну, вперед!
Люси, в свою очередь, запрыгнула в машину времени. Синеватые слои льда позади нее, пласты, скопившиеся здесь за века и спрессованные временем, напоминали торт «наполеон» в разрезе. Сразу же прихватило морозом лицо, шею, все участки незащищенной кожи. Пар, который шел не только изо рта, но и от тела, образовывал в лучах резкого света причудливые спирали. Марк снял очки. Оказалось, что глаза у него голубые, еще более светлые, чем у самой Люси. Здесь, в этом пространстве вне времени, их взгляды встретились в первый раз.
— Мне всегда казалось, что женщина-полицейский должна быть… ммм… здоровенной такой уродиной.
— А мне всегда казалось, что у горного проводника должны быть голубые глаза. Так что вы не отступаете от правил.
— Зато вы, к счастью, составляете исключение! Только вот зачем настолько красивые женщины идут работать в полицию?
— Только ради того, чтобы заполучить при случае бесплатного проводника и отправиться с ним на прогулку по нехоженым дорожкам.
Он широко улыбнулся.
— Ладно, вернемся к нашим баранам. Сейчас мы находимся в святилище, появившемся еще до возникновения самого ледника. В месте, куда не ступала нога современного человека.
Несмотря на теплую одежду, Люси дрожала как осиновый лист, ей казалось, что лицо у нее окаменело.
— Тем не менее мы-то сюда ступили, — отозвалась она. — И теперь ничто не помешает нам приступить к завоеванию этого мира.
Марк кивнул и указал в глубь пещеры:
— Пещера довольно большая, метров тридцать в глубину. И именно там, в самой глубине, итальянские археологи обнаружили людей изо льда.
Люси вытаращила глаза. Может, она ослышалась?
— Людей изо льда? Скольких?
— Четверых. Они совершенно невероятным образом мумифицировались и отлично сохранились при низкой температуре. Мне рассказывали, что выглядели эти четверо так, будто их продержали тридцать тысяч лет в морозилке.
— Тридцать тысяч лет… всего лишь…
— Да пустяк, если представить себе путь эволюции!
— Тем не менее…
Марк глотнул воды из бутылки. Люси искоса его рассматривала. В этого типа, не слезающего со своей горы, запросто можно влюбиться… А он, вытерев губы, продолжил объяснения:
— Воздух тут сухой, и вода из тел мгновенно испарилась, глаза тоже исчезли, но мышцы лишь высохли и почернели. Поскольку кислорода в атмосфере ничтожно мало, тела не разложились, и все осталось, как было: волосы, лоскутья меха, орудия, лежавшие рядом с телами. Они просто высохли, как… как виноград, когда он превращается в изюм.
— Если я правильно помню школьный курс истории, это должны были быть кроманьонцы?
На ледяном полу пещеры лежал тонкий слой свежего сухого снега. Пляшущие в свете горящего факела снежинки превращались в золотые искорки, и зрелище было каким-то нереальным. Марк медленно двинулся вперед, Люси за ним. Проход сужался, потолок становился ниже, и им приходилось двигаться к цели согнувшись. Пробираться в глубину горы, сквозь тесное, зловещее ее горло.
— Здесь все несколько сложнее. Конечно, я не специалист, и меня не было рядом, когда нашли эту четверку, но палеонтологи, приезжавшие сюда, говорили почти с полной уверенностью, что только один мужчина кроманьонец, а трое остальных — мужчина, женщина и ребенок — неандертальцы. К сожалению, больше я ничего не знаю. Ученые действовали быстро, соблюдали полную секретность и старательно охраняли место работы, чтобы, не дай бог, не повредить мумии. Все, что мне известно: и сами мумии, и остатки их одежды, и их орудия — все было тщательно упаковано и загружено на вертолет при строгом соблюдении температурных условий и требований гигиены. Да, вот еще что: находку отвезли в Лион, в палеонтологическую лабораторию Высшей школы, чтобы там хорошенько исследовать.
— Лион отсюда не так уж близко. Почему туда? Почему не в Шамбери или Гренобль?
— Думаю, потому, что в Лионе исследования такого рода ведутся на более высоком уровне, и у них есть новейшее оборудование для самых разных анализов. Ученые, которые прилетали сюда, все сфотографировали, так что, поехав в Лион, вы сможете узнать подробности.
Голос Марка порождал под сводами пещеры странные отзвуки, и Люси мерещилось, будто они движутся к тесному склепу, чтобы, взломав его, добраться до древней тайны, похороненной во льдах, в самом сердце горы. Желтоватые лучи плясали по складчатым стенам, почва перестала быть скользкой, зубья кошек при контакте с ней зловеще позвякивали. Уверенность, с которой Люси прилетела сюда, словно испарилась. Куда ее понесло, к каким чертям, в какую преисподнюю? Может быть, если заговорить, обстановка станет менее гнетущей?
— То ли я не помню, то ли скорее не знала, что кроманьонцы и неандертальцы жили вместе…
— Да, жили вместе несколько тысяч лет. Потом неандертальцы с лица Земли исчезли, a Homo sapiens продолжал развиваться. Из-за чего конкретно вымерли неандертальцы, неизвестно, хотя несколько версий существует. Особенно популярна гипотеза о том, что все дело в похолодании, к которому неандертальцы так и не смогли приспособиться. Но у Евы были на этот счет свои идеи, она считала, что неандертальцев извели кроманьонцы.
— Как это «извели»? Речь о чем-то типа геноцида?
— Вот именно.
Геноцид… Опять этот термин, обозначающий человеческое безумие! Расследование новое, а сталкивается она с тем же, с чем и год назад. Люси постаралась отогнать нахлынувшие на нее воспоминания и сосредоточиться на сегодняшнем дне.
— Доисторический геноцид… Неужели такое могло быть?
— Гипотеза, которая имеет право на существование наравне с другими. Ева считала, что кроманьонец был крупнее, сильнее, агрессивнее неандертальца. А те, кто сильнее, намного лучше воспроизводятся, потому как при любом удобном случае убирают со своего пути соперников.
Люси не ответила. Она вспомнила о детенышах песчаных акул, пожирающих своих более слабых братьев, об этом внутриутробном состязании, конечная цель которого — распространить свои гены для умножения себе подобных. Потом ей вспомнился свойственный большинству людей врожденный страх перед змеями, пауками. Откуда берутся могучие инстинкты, делающие одних хищниками, других — хранителями, собирателями? Неужели они записаны в наших генах и передаются по наследству от прежних поколений?
Они осторожно обогнули кучку черной золы, готовую, казалось, разлететься во все стороны от малейшего ветерка. Следы древнего как мир огня. Люси представила себе почти обезьяньи лица в рыжеватых отблесках, закутанные в шкуры тела с острым запахом зверя. Вот они собрались вместе, вот сели поближе к огню… Она будто слышала их гортанные крики, видела капли пота на крепких кряжистых телах, уродливые тени, протянувшиеся по стенам пещеры. Ей стало жутко, она оглянулась, замерла на месте. Полупрозрачная ледяная стена исчезла, равно как и малейшие признаки дневного света. Прыжок в
