Наступит лучшее время, чтобы завести ребенка». И я вроде как понимала, что она права, но не была уверена, что хочу избавиться от ребенка. Отец ни во что не вмешивался. Думаю, что он испытывал двойственное чувство. А мать, по мере того как проходила неделя за неделей, нервничала все больше. Наконец, она повела меня к врачу, сказав, что просто для проверки. Но как только сестра ввела мне в руку катетер и я увидела их лица, я поняла. Я боролась с ними, им пришлось меня усмирять. Они…

Она замолчала.

— Они принудили меня раздвинуть ноги. Я вырвала катетер и укусила мать за руку. Я была как безумная. Когда проснулась, все было кончено. После этого мы с матерью стали ссориться. Она сделала то, что считала нужным, желала мне добра. Это я понимала. Но аборт мне сделали насильно, моего согласия даже не спросили. — Кристина подошла к окну. — Отец ничего не знал, пока мне не сделали аборт. Мать его тоже обманула.

Мы с отцом много разъезжали на машине. Отец сказал, что научит меня водить «мустанг», и научил. Мы отправлялись в дальние поездки — иногда миль за двести, — он разрешал мне вести машину и курить сигареты, разрешал все что угодно. Он был очень чутким. Говорил, что я сильная и что со временем я приду в себя. Через несколько месяцев он разрешил мне ездить на «мустанге» самостоятельно, что очень расстроило мать. Потому что ей водить не разрешалось. Отец знал, что я буду очень аккуратна с машиной, и я действительно была. Я сама покупала бензин. Езда меня успокаивала. Прошло два года, и мне стало лучше. Тогда я узнала, что такое настоящий секс. Это случилось в машине. Я рассказала отцу с некоторым вызовом: видишь, какой сюрприз я тебе преподнесла. Но он только спросил: «Надеюсь, парень был нежен?» Понимаешь, отец обращался со мной как со взрослой, не так, как мать. Вот почему я решила спрятать деньги в машине. Мне хотелось, чтобы отец нашел коробки и перестал беспокоиться о деньгах. Я его очень любила. И только хотела, не знаю, как это сказать, я хотела…

— Искупления, — сказал Чарли каким-то чужим голосом. — Ты хотела искупления. — К этому времени он уже очень устал. — Я не понимаю, почему ты не отправилась во Флориду, как только вышла из тюрьмы.

— Потому что я не хотела, чтобы моя мать оказалась во все это втянута. — Она закурила сигарету. — Я думаю, Чарли, что это Тони вытащил меня из тюрьмы. Мой срок еще не кончился. Он как-то договорился с полицией, кому-то заплатил, и меня выпустили.

— Он знает, что это ты взяла деньги.

Она кивнула.

— Думаю, что знает.

— А чего Тони сейчас хочет — денег или мести?

— Возможно, денег, — ответила она.

— А ты можешь найти их и вернуть?

Она не ответила прямо, вместо этого пошарила в своей сумке и извлекла фотографию.

— Вот что они сделали на прошлой неделе, когда мы в первый раз были вместе. Вот что поджидало меня, когда я пришла домой, Чарли.

Он взглянул на фотографию. Мужчина держит кровоточащий обрубок своей руки. Футболка замарана чем-то — похоже, кровью.

— Что это?

— Это Рик.

Уходи, сказал Чарли себе.

— А где он сейчас?

— Не знаю… Однако сомневаюсь, что они его убили.

Чарли внимательно изучил фотографию и отложил ее. Мне нужно поспать, подумал он. Я разберусь со всем этим утром и придумаю, что делать дальше. В отеле они были в безопасности. Он взял телефон и попросил, чтобы его разбудили в шесть сорок пять. Она забралась под одеяло. Он перекатился на свою сторону. Элли спит сейчас одна, подумал он с печалью. Одна, со своими снотворными снами.

— Как давно я не спала рядом с мужчиной, — пробормотала Кристина. — Как приятно.

— Ты чувствуешь себя защищенной? — тихо спросил он.

Она притянула его руку к себе.

— Только начинаю чувствовать.

Он проснулся с ощущением, что все еще живет по китайскому времени, свет просачивался сквозь окно, часы показывали шесть утра. Он вылез из кровати, желая уйти немедленно. Это означало разрушить магию новизны и вернуться в рутину. «Текнетрикс». Элли. Спина одеревенела. Ему нужен был вонючий чай. Он посмотрел на свои ступни — костлявые, обрубленные с одной стороны, с трупного цвета венами. Он чувствовал себя истощенным — ему хотелось спать, рот болел, но ум был живой. Вступай в игру, Чарли. Он прошелся по комнате. Кристина выглядела маленькой и уязвимой, лежа в кровати. Он включил телевизор и без звука пробежался по тридцати каналам. Увидел Дэна Марино, делающего тачдаун пас. Жаль, что Дон Шула уже не играет. Выключил телевизор и посмотрел на нее снова. Черт тебя возьми, Чарли, сказал он себе, тебе пятьдесят восемь лет, и ты провел ночь с только что вышедшей из тюрьмы женщиной, великой обманщицей.

Он заметил фотографию ее любовника на столе. Здоровенный мужик, держащий собственную культю. Устрашающее зрелище. Мне, пожалуй, лучше уйти, подумал он. Мелисса, то есть Кристина, одна сплошная беда. Она лежала так невинно, спящая мертвым сном, волосы спутаны, костяшки пальцев прижаты к губам. Он нашел ее сумку и без зазрения совести заглянул в нее. Щетка для волос, мелочь. Мобильный телефон. Посмотрел на марку телефона и улыбнулся — возможно, в телефоне были детали, которые производила «Текнетрикс». Косметика. Карандаш. Не так уж много добра. То же самое, что и в сумочке Элли, скорее всего. У всех женщин есть такая странность — они относятся к своим сумочкам как к чему-то интимному. Меню ресторана под названием «Джим-Джек». Крошечный пузырек с духами. Его визитная карточка со всеми данными, включая номер мобильного телефона. Бумажник. Что там внутри? Ни кредитных карт, ни водительского удостоверения, только засаленная карточка социальной безопасности. Ни одного документа с ее фотографией. Как же так? Она много говорила о том, что водила машину, но у нее нет прав. Неужели, когда человека сажают в тюрьму, у него забирают водительские права? Вряд ли. Ничего из содержимого ее сумки не подтверждало, что спящая на кровати женщина была Кристиной Уэллес.

Черт возьми, подумал он. Может быть, и само имя «Кристина» тоже придумано. Он взял ее мобильный, включил его и просмотрел телефонные номера, которых было больше сотни. Почему-то они принадлежали фармацевтическим компаниям, немецким фотоагентствам, торговцу мебелью в Ист-Сайде, отелю в Лондоне, о котором он никогда не слышал, двум женщинам с пометкой «КЛИЗМА О'КЕЙ», еще водопроводчику, электрику, маляру, штукатуру и компании по доставке масла для печей отопления. И никого с именами Рик, Тони, Кристина или Мелисса, а также ми одного упомянутого ею имени. Ни черта не понимаю, размышлял Чарли. Не представляю, что мне делать.

Было почти шесть тридцать. Он вспомнил о телефоне сэра Генри Лэя в ванной, прошел туда и закрыл дверь. Включил обогреватель, чтобы заглушить свой голос. Она упомянула Сарасоту во Флориде и имя Аниты Уэллес. Он позвонил в справочную. «Есть только одна А. Уэллес», — сказал оператор. Чарли записал номер. Может, и это придумала? Хотел бы я знать, подумал он, действительно ли это номер ее матери; может быть, Кристина на самом деле Анита. Оба имени не слишком различаются. Возможно, А. Уэллес — это муж Кристины, что мне не мешало бы выяснить. Аллан Уэллес. Альберт Уэллес. Но какое отношение они имеют к фотоагентствам в Германии? Все, что она мне рассказала, возможно, сплошная ложь, решил Чарли. Неужели никто не может подтвердить ее слова?

Он опять снял трубку. Буду играть по ее правилам, подумал Чарли.

Набрал номер во Флориде. После третьего гудка хриплый женский голос ответил: «Алло».

— Здесь проживает Кристина Уэллес?

— Я ее мать, — последовал ответ.

— Анита Уэллес?

Вы читаете Форсаж
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату