— Да. А где она?
— Она здесь, в Нью-Йорке, — сказал Чарли с облегчением. — С ней все в порядке. Примите мои извинения за столь ранний звонок.
— О, я поднялась час
— Обязательно, — ответил Чарли, чувствуя себя гораздо лучше.
— Так говоришь, ты из Нью-Йорка звонишь?
— Я ее друг.
— С ней все в порядке?
— Она спит сейчас.
Ее разбирало любопытство.
— По голосу ты, похоже, старший друг.
— Полагаю, что так. — Ему хотелось закончить разговор. — Хотите, чтобы она вам позвонила в какое-то определенное время?
— Может, мне самой ей позвонить?
— О.
— Можешь дать мне телефон?
Он уставился на телефонный аппарат. Возможно, Кристина не хочет, чтобы ее мать знала, где она находится. А может, обрадуется?
— У меня карандаш наготове, — сказала женщина, поторапливая его.
И он дал ей номер отеля.
Чарли подошел к кровати и в течение нескольких минут стоял, с любовью глядя на Кристину. Ему хотелось вновь увидеть ее обнаженной. Особенно шелковистые груди, но он не решался откинуть простыню. Возвращайся, пока не поздно, к стариковскому сексу с Элли, вялой возне раз в неделю. Да и что за радость Кристине увидеть его наготу светлым утром?
Пройдя в ванную и закрыв дверь, он отменил побудку, потом позвонил домой, чтобы выяснить, не оставила ли Элли сообщения. Сообщений не было. Я в игре, сказал Чарли себе. Потом принял душ, обрушивая на себя потоки горячей воды, щедро намыливая гениталии. Дома побреется и переоденет костюм. Ничего страшного. Он вытерся полотенцем и оделся в заполненной паром ванной, и когда вышел, то обнаружил Кристину уже сидящей на кровати.
— Будешь завтракать?
— Конечно, — ответила она заспанным голосом.
— Ты можешь еще немного поспать.
Она притянула к себе подушку.
— Который час?
— Почти семь тридцать.
— Ничего себе.
— Я тут кое-что смешное предпринял, даже можно сказать параноидальное, — исповедался он с улыбкой.
Она повернулась на другой бок, будто собиралась опять заснуть.
— Что?
— Я позвонил твоей матери.
Она нахмурилась.
— Повтори, что ты сказал.
— Я позвонил твоей матери.
Она с ужасом посмотрела на него, сон как рукой сняло.
— Когда?
— Примерно час назад. Я просто хотел проверить, действительно ли ты Кристина. Она сказала, что позвонит тебе в номер.
— Ты дал его?
— Я счел, что это меня не слишком скомпрометирует.
— Ты? — внезапно она сбросила простыню и начала искать свою одежду. — Ты? Не могу поверить этому.
— Что такое? — спросил он.
— Это
— Обожди, послушай… — начал он обиженно и озадаченно.
Ее всю трясло, взгляд был бешеным.
— Мне нужно убираться
Он обнял ее.
— Послушай, давай-ка…
— Хренов имбицил! — завопила она, вырываясь и надевая туфли. — Наверное, они уже внизу, поджидают.
Она засунула оставшееся добро в сумку и выскочила за дверь. Он быстро оглядел комнату, взял часы, бумажник, фотографию ее любовника — не оставлять же — и поспешил за ней.
Спускаясь в лифте, она в ярости мотала головой.
— Тони, или полиция, или еще кто-нибудь прослушивает телефон моей матери.
— Ты мне ничего об этом не говорила.
— Вот не думала, что ты, мудила эдакий, будешь названивать моей
Двери лифта открылись. Кристина метнулась к выходу из отеля со склоненной головой.
— Не могу
Они вышли из отеля на Шестьдесят первую улицу. Чарли хотел было предложить ей поискать место, где можно позавтракать, но она рванула от него прочь.
— Эй! — крикнул Чарли ей вдогонку. —
Стоя на тротуаре, она переждала, пока проедут два такси; воспользовавшись моментом, скинула туфли, босиком пересекла Пятую авеню и метнулась в Центральный парк. Ее темные волосы развевались — слишком быстро, подумал Чарли, мне ее и за миллион лет не догнать. Он смотрел, как она бежит с туфлями в руках и исчезает меж деревьями. Он осмотрелся по сторонам, чувствуя себя озадаченным. Что все это значит? Кроме звонка матери, разве он не вел себя адекватно? И разве не провели они чудесную ночь? Я плачу за роскошный номер, с горечью подумал он, обхаживаю ее, как знатную особу, а она убегает от меня прочь. Отчего она так перепугалась? Он бросил взгляд на пожилую женщину, с умилением созерцавшую, как ее маленькая собачка выдавила на салфетку крошечную завитушку какашки.
Потом Чарли двинулся по улице, действительно наслаждаясь утром, но чувствуя необычную, новую боль в спине. Это все из-за ночного траханья, с гордостью подумал он, потянул, наверное, что-то, но оно того стоило. Сможет ли он когда-нибудь повторить свой вчерашний подвиг? А почему бы и нет? Дома у него еще оставалось немного китайского чая, скоро пришлют еще! Мысли об этом подняли ему настроение. Он просмотрит за завтраком газету. Яичница, ведь он сможет приготовить яичницу, запросто сможет. Прочтет в газете о «джетс». Про Билла Парцельса. Позвонит Элли и выслушает ее болтовню о кустах азалии.
Когда он свернул за угол на Шестьдесят третью улицу, перед ним возник высокий мужчина, державший в руках «Нью-Йорк пост».
— Позвольте представиться, сэр, — он протянул руку. — Меня звать Томми.
Чарли вскользь взглянул на него, но продолжал идти. Швейцар Келли стоял напротив дома, ловил такси. Из парадного на улицу, и так целый день, причем всегда улыбается.
— Сэр? — обратился к Чарли высокий мужчина, продолжая следовать за ним.
Чарли раздраженно обернулся.