Форсаж

— Непременно, — ответил Рик и повесил трубку. Теперь ему необходимо было представить, как он повел бы себя на месте Кристины. Они вместе снимали квартиру на Томпсон-стрит, потом в Ист-Виллидж. Денег у нее негусто, так что она будет держаться знакомой части города. Несколько дней уйдет на то, чтобы обзавестись необходимым, найти жилье. Она будет бродить по улицам, глазеть на витрины. Покупки она будет делать в Китайском квартале. С этой женщиной он прожил три года и кое-что знал о ее привычках и пристрастиях: какие книжки она считала важными, какая музыка нравилась и какие места в городе были по душе. Она подберет выпуск «Виллидж Войс». Купит фруктов, сока, хлеба, овощей и сигарет. Накрасит ногти на пальцах ног, а потом высунет их в окно, чтобы подсох лак. Подумает — а не сделать ли короткую стрижку? Купит метелку. Прочтет спортивный раздел в газетах. Пройдется по барам в поисках приключений. Он ее знал. Она была одной из тех женщин, которые не выставляют себя напоказ. Она существовала словно в коконе, погруженная в свои мысли; вроде бы здесь и с вами, но и где-то еще. Все это, возможно, не больно-то располагало к девушке. Но только до тех пор, пока ты не узнал ее поближе, пока ты с ней не переспал. Тогда тебе крышка. Рик давно начал сознавать, что пропал. Сначала он надеялся избавиться от болезненного влечения, старался думать о чем угодно, только не о сексе. Это не помогало.

Она легко могла уездить его в койке, даже когда он был в форме. Как правило, они не отрывались друг от друга по полтора часа, Рик чувствовал себя потом как после десятимильной пробежки. Пот струился по лицу и груди, впитываясь в постель. Ему было чуть за тридцать, он понимал, что когда-нибудь у него не будет подобной выносливости. Лови момент, пока можешь. Однажды вечером, распив бутылку «Аверны», вязкого коричневатого итальянского ликера, настоянного на множестве таинственных трав, они забрели в «Сохо Гранд-отель». Рик швырнул на стойку кредитную карточку и сказал клерку найти им номер — на одного, на двоих, все равно — не важно, сколько это стоит. В номере они включили радио, отыскали станцию с музыкой «Сальса» и трахались почти без перерыва несколько часов. Рик не кончал, затягивая свою упоительную пытку. Крайняя плоть уже саднила, но он выходил из нее всякий раз, когда наслаждение приближалось к кульминационной точке, и потом входил снова. Она говорила, чтобы он кончал, но Рик отказывался. «Что ж, стало быть, у нас как бы война?» — прошептала она. И они продолжали. В какой-то момент, когда он трудился над ней сзади, наслаждаясь видом ее поднятых кверху ягодиц, она раскинула руки по простыне, перестала подвывать и обмякла. Потеряла сознание? Мысль о том, что он залюбил женщину до бесчувствия, так возбуждала, что Рик выстрелил в нее спермой.

Посмотрев на притихшую Кристину, он увидел на ее лице улыбку. Вот чертовка, притворщица. «Я тебя перехитрила», — сказала он шаловливо и снова довела его, работая языком, до мучительно-медленного оргазма. Сил в нем оставалось не больше, чем у покойника. Но вскоре Рик воспрял для утех. Она стала извиваться, сидя на нем. В помощь своему дружку он просунул во влагалище вначале два, а после три пальца и начал исполнять там арпеджио — вверх-вниз, потом перешел на кругообразные движения, все быстрее и быстрее, ожидая, что она скажет: довольно. Он вслушивался в ее дыхание, замиравшее и учащавшееся, и продолжал ублажать даже после того, как она впилась ему в ухо зубами. Он придерживал рукой ее ягодицы, не останавливаясь, когда она кричала, не обращая внимания ни на что, пока его правая рука не отнялась. Тогда она схватила другую руку, и арпеджио продолжилось. Она кончала раз за разом, сопровождая оргазмы хриплыми криками, вовсе не пытаясь заглушить их подушкой. Постель промокла насквозь. Вот тогда-то в номер ворвались охранник и два коридорных, уверенные, что женщину убивают. В темноте они стащили с нее Рика и как следует измордовали его, причем больше всего досталось голове. Наконец зажгли свет, груди их вздымались, и спросили Кристину, в порядке ли она. Голая, она вскочила с кровати, молодое стройное тело, соски задорно торчат, и, раскинув руки, изобразила изящный пируэт. «Ни единой царапины, ребята, — сказала она, — можете сами убедиться».

Как бы он хотел забыть обо всем этом.

Он запретил себе таскаться по барам, но скоро пришел к компромиссу с самим собой, решив не заглядывать только в те заведения, которые принадлежали Тони Вердуччи. И еще решил никому ни при каких обстоятельствах ничего о Тони Вердуччи не рассказывать. Если следовать этому правилу, все будет в порядке.

День выдался длинным. Он кружил по Ист-Виллидж, ходил вверх и вниз по улице Святого Марка, вокруг Томпкинс-Сквер-Парк, до самой Десятой улицы и потом западнее. Заглядывал в каждый бар, ресторан, корейский магазин, обошел кофейни, «секонд-хенды», не меньше ста мест — словом, искал ее повсюду. К четырем дня примерно набрел на фитнес-клуб на улице Лафайет. Увидев все эти тренажеры, штанги и зеркала, он почувствовал, как в нем просыпается прежний азарт, и Рик, не медля, заплатил членские взносы — пару сотен — за три месяца. Приобрел футболку, спортивные шорты, полотенце, замок для личного шкафчика, затем прошел в раздевалку и переоделся. Тут было полно голубых — обнаженных, многие с кольцами в сосках, на животах и членах. Он обошел помещение клуба и обнаружил боксерский ринг, где белые женщины занимались кикбоксингом с черными инструкторами в защитных раковинах. И те, и другие были очень увлечены тренировкой, — вроде как символическая демонстрация равенства расовых отношений. В зале на втором этаже несколько очень накачанных парней упражнялись с нагрузкой. Его они не признали; да и откуда бы им знать, что он три раза подряд выходил в финал чемпионата штата Нью-Йорк по бодибилдингу и один раз занял первое место. Он сказал себе, что начнет потихоньку, поскольку уже не в той форме, как раньше. Приятно будет испытать боль в мышцах на следующий день, и на следующий, и еще через день. Уже через неделю появятся изменения в плечах и бицепсах. Грудь и живот потребуют времени побольше. Он решил особенно не обрастать мясом — только слегка набрать форму, немного подкачаться. Еще купит протеиновой добавки и будет добавлять ее в еду. Вот тебе и занятие, пока ищешь Кристину. Возможно, она найдет, что ты вполне привлекательный. Со стрижкой и в новых очках он выглядел даже очень неплохо. Рик Бокка, здесь и сейчас. Ботта-бинг, ботта-бум.

Пока он сидел в баре, час прошел незаметно. Разглядывал хорошо одетых женщин с прическами, в косметике, с сигаретами, в кожаных куртках и дорогой обуви. Рик разговорился с барменом и выпил три, четыре, пять стаканов горячительного. Черт его дернул за язык. Кажется, он обмолвился, что когда-то работал на Тони Вердуччи. Сдался ему этот бармен с бесстрастным лицом игрока в покер. Он и правда ляпнул ему что-то про Тони Вердуччи? Да, это имя он произнес. Сказал, кажется: «Мы работали на одного типа, который, возможно, обтяпывал дельце для Тони Вердуччи». Бармен отреагировал на его слова небрежным кивком головы, потом он налил Рику стакан рома «Маунт Гей».

— За счет заведения, — сказал он, выставив красивую бутылку с картой Барбадоса и этикеткой «Лучший в мире ром — с 1703 года» (по цвету он больше всего напоминал мочу).

Рик праздновал то, что Ронни не вышиб ему мозги из ружья, и еще то, что в гимнастическом зале он выжал штангу в двести сорок фунтов, чего от себя никак не ожидал. Видно, пошла впрок работа на этой хреновой лодке, где ему приходилось тянуть сети. Вдруг интуитивно он понял, что ему надо убираться из этого бара как можно скорее. Немедленно. Стоило упомянуть имя Тони Вердуччи, и на тебя уже смотрят как-то странно. Уходи отсюда немедленно, они тебя тогда не убьют. Ха-ха. Кстати, где бармен? Он налил ему бесплатно стаканчик и исчез. Наверное, звонить пошел. Ха-ха. Рик даже перегнулся через стойку, чтобы удостовериться, что под ней находится телефон. По нему бармен, ясное дело, звонить не станет, нет, сэр. Он разговаривает в каком-нибудь укромном месте: «Тут у нас сидит один красавчик, говорит, что знает Тони Вердуччи». Ха-ха. А теперь уходи. Возвращайся к своему грузовичку. Раз уж так обделался.

— Не возражаете, если я присяду?

Чтоб я сдох, да она красавица, волосы цвета хны, груди как шары.

— Не возражаю, п'жалста.

Он старался на нее не смотреть, потому что не собирался крутить амуры.

— Простите, сигаретки не найдется?

Он нащупал в кармане пачку и протянул ей. Потом взглянул на женщину. Она была одета не по возрасту — шея уже не та. Но в целом очень даже ничего…

— Спасибо.

— Пустяки.

Она одарила его улыбкой.

— Хотите выпить?

Она кивнула.