— Отлично! Идем, Риган. Умираю, мечтаю наконец переодеться.
Уилл бросил взгляд на Риган и улыбнулся.
— Я готова, — сказала она и подмигнула Уиллу.
Вот погоди, узнает Джек, какую кашу ты тут заварила, подумала она.
39
Нед вернулся к себе в номер. Просто невероятно! Люди, которым он тридцать лет назад продал ожерелье, оказались родителями Уилла! Неужели такое возможно? Ясно одно, совпадения быть не может: не так много найдется в мире людей с именами Алметта и Бингсли. Хотя прошло тридцать лет, я до сих пор помню, как меня тогда поразили их имена. А еще он запомнил, с каким нескрываемым ужасом таращилась Алметта на его ноги. Может, она уже и думать о них забыла. В конце концов, какое это теперь имеет значение. Он не собирался показывать им свои ноги, невзирая на просьбу Уилла прокатить их завтра на паруснике.
Добравшись до номера, Нед почувствовал колоссальное облегчение, когда увидел, что Арти куда-то ушел. Машинально включил телевизор. На экране возник репортер, вдохновенно рассказывавший о сегодняшнем происшествии:
— ...И вот средь бела дня дерзкий преступник подкрался как тень и схватил их прямо со складного столика в двух шагах от музея, но прежде он сильно ударил по голове владельца и толкнул его на землю...
— Не так уж и сильно, — заметил Нед, обращаясь к репортеру.
— Владельцу не удалось разглядеть похитителя, но он утверждает, что перед его глазами промелькнуло какое-то желтое пятно. Признаться, это немного, но в полиции все исполнены решимости во что бы то ни стало выследить этого коварного злодея, совершившего такой ужасный, бесчеловечный поступок, и посадить его за решетку — туда, где ему самое место...
Нед побелел как полотно. Мой желтый нейлоновый рюкзак. Я оставил его в переулке. Могло ли там остаться что-нибудь, что может меня выдать? Он очертя голову ринулся прочь из номера. Не дожидаясь, пока подъедет лифт, Нед понесся вниз, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и снова прыгнул в такси. Меня не поймают! — отчаянно стучало у него голове. Что бы ни случилось, им это не удастся!
40
Уилл был настолько любезен, что предоставил в их распоряжение машину с водителем, чтобы довезти их до квартиры Доринды. Она была расположена в нескольких кварталах от пляжа, в двухэтажном здании розового цвета с небольшой автомобильной стоянкой у входа.
— Не слишком шикарно, — заметил Гас, когда машина остановилась. — Но за такую цену...
Этот старикан — просто чудо в перьях, подумала Риган. Сейчас он войдет в квартиру, где в течение последних двух месяцев жила его погибшая сестра, а думает только о том, как бы перекантоваться на дармовщинку. Водитель предложил помочь ему с багажом, но поскольку чемодан был на колесиках, Гас отказался и гордо покатил его сам. Он позвонил коменданту и снова представился двоюродным братцем погибшей Доринды.
Комендант выдал ему ключи и захлопнул дверь.
— Она жила на втором этаже, — жизнерадостно объявил Гас.
Лифта в доме не было, так что ему пришлось волей-неволей поднять чемодан. Риган шла следом за ним. На площадке второго этажа Гас огляделся и провозгласил:
— Ну, вот мы и пришли!
Открыв дверь квартиры под номером «2В», он настежь распахнул ее. Поискав выключатель, Гас зажег свет. Их взглядам открылась маленькая, но уютная гостиная. Круглый обеденный стол был придвинут вплотную к окну с эркером. Стол был завален какими-то бумагами. У стены стоял письменный стол, который тоже был погребен под грудой всевозможных бумажек. Повсюду были разбросаны детали фотоаппаратуры.
— Судя по тому, как этот домишко выглядел снаружи, я ожидал худшего, — заявил Гас. — Но здесь ничего. Даже очень мило.
— Да, — согласилась Риган, озирая ярко-синюю кушетку — неужели от Бернадетт Кастро? — пестренький коврик с национальным гавайским рисунком, два бежевых стула с набивными сиденьями и кофейный столик, заставленный гавайскими безделушками. Стены были увешаны фотографиями в рамках: гавайские закаты, снятые в самых разных ракурсах.
Риган быстро оглядела крошечную спальню Доринды. Кровать прибрана, но на стуле набросана одежда. Она заглянула в ванную: все полки были загромождены косметическими принадлежностями. В двух шагах от гостиной помещалась небольшая кухня. В кухоньке было чисто, но и здесь царил беспорядок. Доринда, вне всякого сомнения, была выдающейся личностью.
Гас не спеша обошел квартиру:
— Знаете... Не очень-то приятно осознавать, что ее уже нет. Теперь, когда я увидел ее вещи, мне стало жаль, что мы так редко виделись...
— Понимаю. Мне тоже очень жаль.
Риган подошла к ее письменному столу и принялась рассматривать фотографии в рамках. Одна представляла собой групповой снимок, сделанный, вне всякого сомнения, на какой-то вечеринке. Сияющая Доринда с обожанием взирает на какого-то дылду в смокинге. Риган взяла фотографию в руки, внимательно в нее вгляделась и с изумлением увидела, что парень, на которого уставилась Доринда, не кто иной, как Стив! Глазам своим не верю, подумала она. Судя по фото, она не на шутку в него влюблена.
— Ни одного семейного фото, — с грустью заметил Гас, оглядываясь кругом. — Хотя, если по совести, все, кроме меня, уже на том свете. Ну, а Дори... никак нельзя было назвать сентиментальной.
— Вы не возражаете, если я немного покопаюсь в ее письменном столе? — спросила Риган.
— Да что уж... Мне теперь все равно. Пожалуй, я отнесу чемодан в спальню и начну потихоньку распаковываться. А потом я, наверное, прилягу.
— Я недолго.
— Не надо торопиться, — пробасил он чуть ли не приказным тоном. Вытащив из кармана носовой платок, он громко прочистил нос. — В этих самолетах такие сквозняки... опомниться не успеешь, как продует. — Гас помахал платком, а затем засунул его обратно в карман.
Он, наверное, не раз доводил Доринду до белого каления, подумала Риган. Она повернулась и взяла в руки фотографию, на которой были изображены Доринда со Стивом. Несомненно, он хорошо знал ее, хотя предпочитал не распространяться об этом. Риган села на стул и принялась перебирать бумаги, как попало сваленные на столе. Тут были написанные от руки записки всех цветов и размеров: напоминания о том, что надо сделать, а также о сеансах фотосъемки. Она открыла верхний ящик, ожидая увидеть там кучу ручек и скрепок. Но в ящике лежала одна-единственная желтовато-коричневая папка, на которой было крупными буквами написано: ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ ГРЯЗЬ. У Риган захолонуло сердце. Она открыла папку. Первое, на что она наткнулась, было завещание некоего Сола Хокинса.
— Это еще что такое? — удивилась Риган. Пожав плечами, она начала читать.
«Я, Сол Хокинс, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все мое имущество, движимое и недвижимое, включая наличный капитал и средства, вырученные от продажи моего дома, клубу «Хвала дождю», с тем чтобы они могли позволить себе регулярные поездки на Гавайи».
Это та самая группа из отеля, вспомнила Риган, продолжая читать. Покойный Сол оставил за близнецами право распоряжаться его деньгами, чтобы они каждые три месяца организовывали туристические поездки на Гавайские острова. Общая стоимость его имущества составила десять миллионов долларов. Имея такие деньги, можно кататься на Гавайи хоть сто лет подряд, подумала Риган. Она
