часа, вооруженная указаниями, полученными в приемной, она повернула на улицу, где располагалась клиника доктора Шарки. Сердце у нее упало. Судя по виду обшарпанных однотипных лачуг, его бизнес был далек от процветания. Если уж у него и были именитые пациенты, то они явно не нуждались в отдельном входе, поскольку ни одному папарацци в мире не пришло бы в голову подкарауливать их в этой глухомани — настолько унылой и заброшенной выглядела эта жалкая улочка. Анна сразу же заметила нужный дом: на дверной табличке была указана фамилия, а чуть пониже красовалась улыбающаяся пунцовая рожица и название клиники: «Белоснежная улыбка». Анна припарковалась у входа.
— Куда это нас, к черту, занесло? — испуганно воскликнул Бобби, открыв глаза. — Это совсем не похоже на Голуэй.
— А я и не говорила, что его клиника в Голуэе, — уклончиво ответила Анна, стараясь сохранять оптимизм. — Мы в окрестностях Голуэя.
— Но эта халупа смахивает на дом зубного врача, к которому меня отвела мама, когда мне было лет шесть! Мама тогда сказала, что ему надо не зубы лечить, а сваи заколачивать! А у доктора Фэйвормана в Лос-Анджелесе такая уютная шикарная клиника… — Бобби начал впадать в панику.
— Ты разве не слышал, скольких зубных врачей я обзвонила, прежде чем нашла того, кто был готов принять тебя прямо сегодня? К тому же тебе ведь не надо пломбировать каналы или выдирать зуб. Он просто поставит временную коронку. Неужели это так больно?
— Еще как!
— Если тут у нас ничего не выйдет, мы найдем другого зубного врача. Поедем в Дублин, если уж на то пошло.
Вход в клинику располагался с боковой стороны дома. Пройдя по дорожке, выложенной старыми потрескавшимися плитами, они позвонили и, следуя указанным на двери инструкциям, прошли прямо внутрь. Крошечная приемная с тремя громоздкими вельветовыми креслами кроваво-апельсинного цвета, полом, покрытым старым потрескавшимся линолеумом, и стенами, обшитыми мрачными, тускло-коричневыми панелями, наводила страх. А от пронзительного воя бормашины по коже пробегал мороз.
Бобби сразу же повернулся, чтобы дать стрекача, но Анна цепко схватила его за руку.
— Я хочу домой, — захныкал он. — Здесь даже пахнет так же, как в кабинете того врача, о котором я тебе рассказал.
— Все будет отлично, — успокаивала его Анна.
За кустарной, грубо сколоченной конторкой восседала сухонькая, похожая на птичку старушка лет восьмидесяти. Она не обратила на посетителей никакого внимания, поскольку была страшно занята: самозабвенно пялилась в телевизор, по которому передавали какое-то многосерийное «мыло», и при этом, энергично орудуя ложкой, поглощала из жестяной банки странную, неопределенного вида кашицу. Анна подошла поближе и с решительным видом шлепнула свою сумочку на полочку, установленную над конторкой, на которую, по всей вероятности, пациенты выкладывали денежки за то, чтобы их помучили. Так называемая «администраторша» и бровью не повела. На экране тем временем разгорались нешуточные страсти: две роскошные девицы начали орать друг на друга, очевидно, не поделив какого-то парня. Одна вознамерилась ударить другую по щеке, но промахнулась, и спустя две секунды они уже вцепились друг другу в волосы и покатились по полу, царапаясь и визжа. На самом пике этой драмы сериал прервали на рекламную паузу. «Мыло» — оно и в Африке «мыло», подумала Анна.
Старушка неодобрительно покачала головой и, пробурчав себе под нос: «Он этого не стоит, девоньки», перевела взгляд на Анну.
— Вы по поводу коронки? — проскрипела она.
В типично ирландских голубых глазах старой дамы не было и тени улыбки. Ее седые волосы были стянуты в пучок, на остреньком носу — простенькие очки без оправы. Худые плечи облекала кирпично-красного цвета жакетка, из-под которой виднелась строгая белая блузка. На левом лацкане жакетки красовалась яркая безвкусная брошка, отливающая всеми цветами солнечного спектра.
— Да, да, именно так, — ответила Анна, изо всех сил пытаясь сохранять любезный тон. — Какая красивая у вас брошка, — соврала она.
— Это подарок сына, — ответила старушенция без тени материнской гордости. — У доктора Шарки сейчас пациент. А вы пока заполните кое-какие бумаги. — Она отложила ложку, открыла один ящик, затем другой, третий и, наконец, вытащила планшет с дешевенькой шариковой ручкой, привязанной к нему обрывком потрепанной веревочки.
— Вот, — сказала она Анне, подавая ей планшет. Затем протянула руку к висящей позади нее полке. — А вот необходимые формы.
Увидев список вопросов на первой странице, Анна нахмурила брови:
— Это и вправду так уж необходимо? Все, что нам нужно, — это временная коронка, вот и все. И мы заплатим наличными. Наш лечащий врач, к сожалению, проживает в США.
Старуха окинула ее внимательным взглядом:
— Вы заплатите наличными?
— Да.
Она махнула рукой:
— Тогда можете присаживаться. — И, вооружившись ложкой, снова уставилась на экран.
Кресла не разочаровывали посетителей: они были такими же неудобными, какими и казались. Усевшись рядом с Бобби, который, едва плюхнувшись в кресло, снова закрыл глаза, Анна подобрала было со столика потрепанный пыльный журнал трехлетней давности, но потом брезгливо бросила его обратно.
Вид несчастного, измученного мужа очень ее расстраивал. Она не винила его за то, что он пал духом. Сейчас она ни за что на свете не хотела бы оказаться на его месте. Накрыв ладонью его руку, Анна прошептала ему на ухо:
— Милый, когда все это закончится, мы обязательно придумаем что-нибудь интересненькое, обещаю тебе. — Она, как могла, старалась успокоить его, разговаривая с ним как с маленьким испуганным ребенком.
— Что, например? — печально вздохнул Бобби, открывая глаза.
— Я что-нибудь придумаю.
Бормашина, перестав на какое-то время жужжать, снова возобновила свою работу. Зззззззззззззззззз. Пауза. Зззззззззззз. Пауза. Ззззззззззззззз…
Бобби схватился за руку жены, как утопающий хватается за соломинку.
Эти стены сварганили из фанеры, не иначе, подумала Анна.
По истечении нескольких мучительных минут дверь процедурного кабинета распахнулась. На пороге появился немолодой бородатый мужчина с кустиками седых волос, торчащими по бокам огромной лысой головы. У него был вид полководца, только что одержавшего победу в решающей битве.
— Эй, матушка! — весело сказал он. — Давай-ка организуем еще одну встречу для мистера О'Лири, ладушки? Сегодня мы неплохо поработали, ей-богу!
Матушка? Тогда понятно, откуда такое отношение к пациентам, подумала Анна. Если она его мать, с какой стати ей придет в голову обихаживать пациентов? Но что внушало ей настоящий ужас, так это вкус ее сына по части выбора ювелирных изделий.
Из кабинета выкатился мистер О'Лири — огромный неуклюжий мужик, одетый в потрепанные джинсы, фланелевую куртку в черно-красную клетку и грубые рабочие ботинки на толстой подошве. Он, пошатываясь и спотыкаясь, как годовалое дитя, делающее первые шаги, преодолел путь от кабинета к конторке администратора.
Анне пришла в голову мысль: а не тот ли это пациент, который двадцать лет не посещал зубного врача? Если это он, держу пари, пройдет еще лет двадцать, прежде чем он решится заглянуть сюда, подумала она.
Доктор Шарки повернулся к Анне и Бобби и расплылся в добродушной улыбке.
— А вот и следующая жертва! — прогремел он, а затем от души расхохотался. — Вот вы и улыбнулись! Добро пожаловать в клинику «Белоснежная улыбка»! Если я не ошибаюсь, этому джентльмену не терпится со мной познакомиться.
Боже, какая тоска, произнесла про себя Анна. Бобби скорбно кивнул, не без труда выбрался из кресла и проследовал за жизнерадостным доктором Шарки в кабинет. Прежде чем за ними затворилась дверь, Анне удалось окинуть беглым взглядом потрепанное стоматологическое кресло, явно нуждающееся в новой обивке, поднос, уставленный металлическими инструментами и небольшой баллон, наполненный, как она подозревала, закисью азота, которую называют еще «веселящим газом». Повернув голову, она увидела, как мистер О'Лири трясущейся рукой взял карточку, на которой были указаны время и дата следующего приема, попытался засунуть ее в карман куртки, но после двух безуспешных попыток вышел вон, шатаясь так, будто только что осушил по меньшей мере шесть кружек пива. Да тут без веселящего газа наверняка не обошлось! И судя по поведению доктора Шарки, его баллон явно подтекает.
А тем временем матушка Шарки переключила телевизор на новостной канал. Вполглаза наблюдая за тем, как репортер местного вещательного канала докладывает о пожаре, случившемся в замке Хеннесси, она наливала себе чаю из термоса.
«Как нам только что стало известно из заслуживающих доверия источников, мужчина и женщина, работающие в паре, похитили старинную кружевную скатерть и устроили в замке Хеннесси поджог, оставив записку Джеку Рейли, американскому полицейскому, который возглавляет подразделение по особо важным делам полицейского управления…»
У Анны застучало в висках. Настроение тут же улучшилось, и все ее страхи перед ужасами женской тюрьмы рассеялись как дым. Оставить полицейских в дураках, да еще и нажиться, — что еще нужно человеку от жизни?
«По слухам, мистер Рейли очень раздосадован. Здесь, в Ирландии, он проводит свой медовый месяц, и погоня за криминальным дуэтом, скрывающимся под псевдонимом Джейн и Джон Доу, не входила в его планы».
Ах, бедняжка, подумала Анна.
«Единственное описание преступников, которым мы в данный момент располагаем: мужчина и женщина без особых примет — среднего роста, среднего телосложения, словом, ничего особенного. Им ничего не стоит, сменив внешность, смешаться с толпой, потому что на вид они обыкновенные, ничем не примечательные люди».
Это по-вашему, размышляла Анна. А по-моему, я настоящая красавица и похожа на Марию из «Вестсайдской истории».
«В отеле они выдавали себя за пожилую пару, однако одному богу известно, какой будет следующая маска. Как бы там ни было, можете быть уверены: едва ли они захотят привлекать к себе внимание».
Вот поэтому мы и сидим в этой дыре, подумала Анна. Отсутствие переднего зуба может запросто породить множество ненужных домыслов и кривотолков.
«Тех, кто располагает информацией о преступниках, просим позвонить в гарду, Национальную полицию Ирландии».
А вот это уже серьезно.
— Не хотите ли почитать газетку? — елейным голоском осведомилась матушка Шарки.
Анна чуть не подпрыгнула от неожиданности: она совсем не ожидала услышать старухин голос. Да и время та выбрала не самое подходящее, что само по себе уже
