— Не надо, я уже все.
Андрей не хотел смотреть на грудь, он представлял, что там увидит: огромный ожог, облезшую кожу, обнаженные мышцы… да и правая рука выглядела наверняка не лучше. Он закрыл глаза.
Сначала не чувствовал ничего, потом давление на предплечье, будто руку стягивали жгутом, затем укол и осторожные прикосновения тонких пальцев, бинтующих правую руку.
— У тебя такие нежные руки, я совсем не чувствую боли.
— Это от лекарств. Я наложу повязки и попрошу капитана… то есть второго пилота, чтобы тебя на пару дней освободили от нагрузок.
— Я же помру со скуки без своего синего сектора.
— Не верю, — в голосе девушки явственно слышалась улыбка. — А если станет скучно, ступай к Кокушу, он тебя развлечет.
— А может, — Семенов открыл глаза и посмотрел на Илорэль, — я просто останусь здесь? Мне нужен постельный режим.
— Постельный режим тебе не нужен. Сядь и подними руки.
Мужчина послушался. Илорэль намазала грудь пациента желтой мазью и стала бинтовать. Когда ее руки уходили за спину Андрея, лицо оказывалось в нескольких сантиметрах от лица Семенова.
— Ты снова меня спасаешь, — улыбнулся он. — Хотя должно было быть наоборот.
— Это моя работа. А ты не рыцарь.
— Как не рыцарь? Я победил дракона! Даже двух.
— Трех, — хмыкнула Илорэль. — И один из них мой отец.
— Прости. Я не мог определить, кто из них капитан. Он предупредил, чтобы я запомнил, как он выглядит, но не оставил ни одного опознавательного знака. Наверное, не рассчитывал на драку.
— Я понимаю. Ничего, он крепкий, ему и тройная доза снотворного не повредила бы. Ты все правильно сделал.
Девушка отвернулась.
— Ступай, — в голосе ее послышались слезы.
— Ты чего? Что случилось?
— Ничего. Иди.
— Илорэль! Не плачь!
— Я не плачу.
— Тэбе действительно лучше уйти, — раздался с потолка голос корабля. — Поспи. А потом приходи в карантин. Нужно кое-что обсудить.
Андрей поднялся и собрал с пола обрывки скафандра.
— Прости, если я что-то сделал не так, — сказал он Илорэль.
Раз уж вмешался Грог, делать ему здесь было больше нечего. И он вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Спать, конечно, Андрей не пошел, вместо этого попросил Грога проводить его до карантинной зоны, куда поместили спящих.
Карантинная зона оказалась довольно большим залом, разделенным сплошной стеклянной перегородкой на две части. Первая половина походила на зал ожидания в аэропорту, только вместо пластиковых стульев там разместились малиновые диваны, а вдоль стены стояли длинные столы с разнообразным оборудованием: странными металлическими приспособлениями, колбами и микроскопами; а во второй половине, за перегородкой, находились полупрозрачные контейнеры, два из которых заняли 'монстры'.
В 'зале ожидания' на одном из диванов сидел Кокуш, а Мэкалль и «серый» стояли у стеклянной перегородки. Разговор при появлении Семенова прекратился.
'Не хочу казаться параноиком, Андрей Сергеич, — заметил аналитик, — но говорили явно о тебе. Пора прояснить ситуацию'.
— Я уже сказал Илорэль и повторяю вам: у меня не было выбора, — произнес Андрей. — Я не мог определить, кто из этих двоих капитан и усыпил обоих. Я не мог допустить, чтобы они поубивали друг друга.
— Тебя никто не винит, — вздохнул Кокуш. — Мы и шами не можем шказать, кто из этих двоих наш капитан.
— А ты уверен, что среди них есть мой отец? — спросила вошедшая в комнату Илорэль.
'Не уверен. Только ей об этом не говори', — посоветовал аналитик.
Семенов потерял О'рдрина, когда дрался с красным чудовищем. Теоретически оба монстра в контейнерах могли оказаться настоящими метаморфами, а О'рдрин остался на планете, но практически Андрей в это не верил. Он ясно слышал, как капитан сказал ему, что берет на себя второго зверя, того, который запутался в сети, когда человек выстрелил в первый раз. Но с другой стороны, когда он увидел дерущихся, на них не было никакой сети. Может быть, она лежала в стороне?
— Вот видишь! Ты не уверен, — Илорэль подошла к стеклу и прижалась носом к холодной поверхности. — Может, мой отец все еще там, снаружи?
— В радиусе пятидесяти километров от корабля и ворот разумных существ нет, — отчеканил Мэкалль. — Успокойся, с твоим отцом все будет в порядке.
— Ты не знаешь! Лучше бы отец никуда не ходил!
— Нам нужны деньги, — парировал арахноид. — Как и всем нам.
— Но это не повод для потери достоинства! И что вы теперь собираетесь делать?!
— Они планировали держать метаморфа в спящем состоянии до прибытия на Реджину, — отозвался Грог.
— Это подло! — Илорэль бросилась к Мэкаллю, но тот перехватил занесенную для удара руку.
— Это приказ капитана.
— Я поговорю с отцом, — девушка выдохнула и отступила. — Он поступил как негодяй! Он ведь знал, что мы будем против охоты на метаморфа, поэтому объявил, будто собирается поймать хищника, того, которого обнаружил Андрей.
— А какая разница? — не понял Семенов. — Может, он просто не хотел тебя волновать. Метаморфы гораздо опаснее тираннозавров.
— Какая разница?! — Илорэль качнула головой. — Вот, и тебя тоже обманули.
Она помолчала, оглядела собравшихся, словно спрашивая, кто вместо нее хочет объявить правду, но желающих не нашла.
— Разница в том, что метаморф — разумное существо, — произнесла Илорэль.
'Вот тебе и раз!'
Андрей медленно опустился на диван.
— Позвольте мне сказать! — взял слово Мэкалль. — Раз уж здесь собралась вся команда, я хочу прояснить ситуацию.
Илорэль отвернулась и подошла к стеклу, разделяющему комнату на две части, «серый», скрестив тонкие руки на груди, встал рядом, Кокуш сел на диван.
— Возражений нет? Грог?
— Я простой корабль. Говори, раз уж ты посчитал себя главнэе второго пилота.
Арахноид вздрогнул, бросил уничижительный взгляд на потолок, но не ответил, вместо этого начал рассказывать. Обращался он, как ни странно, по большей части к Андрею. Наверное потому, что тот знал меньше всех и пока не занял ничью сторону.
— Если кто до сих пор не в курсе, наше положение очень тяжелое. Денег практически не осталось, а за животных, которых мы смогли поймать, много не получим. Возможно, нам хватит на следующую экспедицию, но она будет короче нынешней, следовательно, мы поймаем еще меньше зверей и получим еще меньше денег. И тогда охоту придется оставить. Дртмслотлст, подтверди.
Второй пилот, не оборачиваясь, кивнул:
— Все так. Но это не дает право охотиться на разумных существ.
