– Пойдем со мной, я хочу что-нибудь примерить, – ноет она.
Я говорю, что лучше сперва заняться делом. Я хочу сделать возврат, поэтому мы здесь. Она тоже еще не закончила свои рождественские обмены, но не настолько последовательна в отличие от меня. Иногда она просто оставляет пакеты с нежеланными подарками в туалетах и примерочных кабинках или в чужих офисах. Таков взгляд Дейрдре на филантропию. Рождественский дух и все такое.
Дейрдре идет за мной в отдел посуды на цокольном этаже, перечисляя одежду, которую она намеревается приобрести, прежде чем мы закончим: шерстяные юбки, белые хлопковые майки, полосатые пуловеры. Я не обращаю на нее внимания. Я показываю клерку в галстуке с огромным узлом хромированный чайник, который пришла вернуть; он говорит, что нужен чек. Объясняет мне, что его только что перевели из китайского отдела.
– А я и не знала, что в Китае есть универмаги, – встревает Дейрдре. – Гунь-хэй-фэт-чой. Люблю китайские пельмени.
– Он имел в виду, что его перевели из отдела китайского фарфора, Дейр, – шепчу я, когда он скрывается посмотреть прайс-лист кухонной утвари. – А не из Народной Республики.
– А-а. – Она смотрит на чайник. – Где ты его достала?
– Из-за него мы сюда и пришли. Я пытаюсь вернуть этот чайник, а ты пристаешь к бедному продавцу с какими-то глупостями про китайские пельмени.
– Я вовсе не говорила глупости – просто сказала, что мне нравятся пельмени. Есть разница.
– Ну да, есть разница.
Она становится на цыпочки и перегибается через прилавок. Берет чайник в руки, поглаживает, его как зверушку.
– Откуда он взялся?
– Подарок от одного агента ФБР, представь себе. Он в меня влюблен.
– Влюблен в тебя?
– До сих пор не могу поверить, что второй ничего мне не купил. Я всегда была так мила с ним.
– Он агент ФБР, Глор. Он расследует дело об убийстве, а ты – главный подозреваемый. С чего бы ему покупать тебе подарки? Я не думаю, что и второй стал бы. Ты не давала никаких обещаний? Ты не спишь с ним?
– Нет. Я просто им помогаю. Вот и все. Купила обоим на Рождество ежедневники. Рассказала им все про календари, справочники, так что, может, в следующий раз, когда захотят порыться у меня в квартире, заранее договорятся о встрече. – Я пытаюсь отобрать у Дейрдре чайник, она не отдает.
– А мне как раз нужен хромированный чайник, – заявляет она.
– Ну так купи.
– Но ты же возвращаешь этот…
– И как это будет выглядеть, если агент Эммет узнает, что я отдала тебе его чайник? Если он увидит его в твоей квартире?
– А зачем он попадет в мою квартиру?
– Ну в моей же он был.
– И что?
– Ты мой друг. Может, даже сообщница. Они отчаянно ищут следы, эти двое, и неизвестно, какой глубинный смысл они отыщут в чайнике. – Но я быстро сдаюсь. Теперь он ее, как и все, что она хочет заполучить.
– И что ты сделала, когда он его тебе подарил?
– Сказала «спасибо».
– И все? – Она внимательно изучает свой трофей.
– Я не трахалась с ним за чайник. У нас чисто платонические отношения, я, знаешь ли, не Шэрон Стоун.[16]
– Он в тебя влюблен.
– Более или менее. Я думала, он вернет мне телефонную карточку Пи-Джея, когда он ее нашел, что он бы и сделал, если б агент Броди не видел.
– Агенту Броди ты не нравишься.
– Он застенчив. Я ему нравлюсь, но по-другому.
Продавец возвращается. На обрывке бумаги он записал какие-то цифры.
– Вы не завернете его для меня, мистер Китаец? – Дейрдре улыбается ему, протягивая чайник.
– Простите?
– Стандартная подарочная коробка подойдет, с красной ленточкой, и вон тот хорошенький пакетик с ручками. – Она поворачивается ко мне. – Ты страдаешь нарциссизмом. Ты уверена, что это удачный способ защиты – заставить своих следователей хотеть тебя? – Она забирает у продавца пакет. Раскланивается. Мы едем вверх на эскалаторе. – Любовь непостоянная штука.
– Ты забываешь, что я красива.
Она хмурится.
– Я волнуюсь. Вдруг что-нибудь случится, и мы останемся вдвоем – только Эмили да я.
В отделе женской одежды Дейрдре бросает меня, идет примерять шелковые блузки. Я обмениваю занавески, присланные мне на Рождество Перри Нэшем, на кашне, которое, я надеюсь, понравится папочке. Он вечно брюзжит, что я не умею одеваться, не хочет приглашать меня в приличные рестораны и обнимает, лишь когда выпьет пару стаканов.
Из-за двери примерочной я слышу, как Дейрдре жалуется на Джерри. По всей вероятности, она обращается ко мне, но так громко, что ее слышно даже в отделе мужских аксессуаров.
– Мне пришлось провести ночь у Эмили. Пока я рылась в гардеробе, этот маленький засранец ушел с Максом, я разорвала нашу помолвку, но браслет ему не верну. А ты трахнула своего русского?
– Насколько помню, проснулась я одна.
– Не надо было бросать меня на крыше, Глор. Все это оказалось на дорожке Эмили. Она так разозлилась, и мне пришлось сказать, что это ты.
Болтая, она продолжает таскать одежду. Снова и снова я вижу, как она заходит в примерочную с тремя вещами, а выходит с двумя, становясь все толще, двигаясь все неуклюжее. Она всегда что-нибудь прихватывает, когда мы ходим за покупками, а чтобы возместить мне моральный ущерб, крадет что-нибудь и для меня. Большая часть моего белья появилась именно так. Она методично пополняет свой гардероб, сосредоточившись на весенней и летней коллекциях, натягивает три слоя леггинсов, потом слаксы, джинсы, юбки и платья. Находит вожделенную гладкую шерсть. Я протягиваю ей приглянувшийся мне кардиган.
Дейрдре говорит, что подождет снаружи, пока мне упакуют мой новый шарф, и я наблюдаю, как округлившаяся фигурка направляется к лифту. Тут она роняет пару туфель, и ее маленькая проблема становится большой.
Охранник спрашивает ее о чем-то, вокруг собираются покупатели. Они выходят на улицу. Она принимается кричать, хотя не так убедительно, как обычно.
– В чем дело? – спрашиваю я уже по другую сторону двери.
– Они обвиняют меня в… воровстве! Они вызвали гребаных «штази». – Она отбивается, когда охранник делает попытку расстегнуть ее пальто. – Не трогайте меня. Неужели я похожа на долбаного преступника?
– У нее тоже есть права, – говорю я офицеру.
– На ней шесть слоев новой одежды.
– Откуда вы знаете?
– Так сказали наверху. Ей тяжело двигаться.
– Сейчас январь. На улице холодно.
Она обхватывает себя руками. Я поворачиваюсь к охраннику, пожимаю плечами.
– Я догадываюсь, что вы скажете, офицер. Думаю, самый подходящий термин здесь – наслоение. – Я улыбаюсь ему, я прекрасно выгляжу. – Пошли, Дейрдре, мы не можем торчать тут весь день.
Толкаю ее в толпу туристов, мы делаем вид, что тоже щелкаем фотокамерами.
Когда мы пересекаем Юнион-сквер, охранника уже не видно, магазина тоже, Дейрдре целует меня. Она
