Глава четвертая
Завтрак был превосходен. Превосходен он был, разумеется, не аккуратно разложенными на подносах аппетитными ватрушками, бубликами и печеньем. И не многочисленными видами тонко нарезанных сыров и ветчины, только и ожидавшим, чтобы их положили в тарелку. И даже не ароматным кофе, льющимся черной струей в изящные чашки.
Превосходна эта утренняя трапеза была атмосферой – той теплой шутливой атмосферой, которая иногда складывается между случайно собравшимися на несколько дней приятными, остроумными и зачастую семейными людьми. Над ними не тяготеет груз повседневных проблем, у них нет общего прошлого, запятнанного конфликтами и ссорами, у них нет общих знакомых, которые могут судачить и портить кровь. Не надо заботиться о том, кому что говоришь, не нужно думать, а не кроется ли корысть под внешне приятными фразами и участливыми вопросами. Здесь позволительны и раскованные шутки, и легкий флирт, и не особо продуманные комментарии – словом, все, что по большей части является рискованным предприятием для разумного человека в обычных условиях.
Ну как можно разрешить себе даже легчайший флирт, когда неподалеку ведет светскую беседу твоя законная половина? И скажите на милость, можно ли откровенно высказывать взгляды о своем начальстве сочувствующему человеку, если уже завтра эти взгляды могут быть переданы этому самому начальству, да еще с такими подробностями, о которых вы сами даже и не заикались? Что же касается изложения этих не совсем лояльных взглядов человеку, которому можно полностью доверять, а именно законной половине, то ничего хорошего из этого тоже обычно не выходит, потому что заканчивается этот задушевный разговор словами: «Он-то, конечно, мерзавец и дурак, но почему ты до сих пор на своем месте сидишь, а он тобой командует»? И ничего, кроме расстройства, подобные сентенции не приносят.
А иногда ведь так хочется поговорить откровенно с милым, приятным, а главное, понимающим собеседником. И тут оказывается, что ничего лучше подобной компании быть не может. Люди вокруг все как на подбор – твоего круга, каким бы он ни был, у них те же обстоятельства, те же сложности с откровенными высказываниями, те же желания. Они умны и приятны, и у них нет причин скрывать свой ум или преувеличивать свою приятность. Они ничего не хотят от тебя, и ты ничего не хочешь от них. Здесь торжествует общение – общение в чистом, первозданном виде, не обремененное двусмысленностями, опасениями и тайными целями. Слово ради слова, мысль ради мысли. Нет, лишь в таких случайных и в то же время неслучайных компаниях можно еще почувствовать, что это такое настоящее общение.
Такие мысли излагал Брендону и Кевину Росс, попутно запивая свои наблюдения кофе и поглощая невероятное количества сыра. Едва ступив в зал, он, правда, был чем-то озабочен и, пожалуй, даже расстроен. Но вскоре, стоя возле Алекса, он, видимо, привлек его внимание своим несколько хмурым видом и был немедленно ободрен. «Ты что это, Росс? – нависая над ним, радушно поинтересовался Алекс. – Загрустил?» Росс мгновенно сменил грусть на радость и сообщил, что он просто-напросто задумался. «Не о том, наверное, задумался, – дружески хлопнул его по плечу Алекс, – мы же тут совсем одни. Ни семьи, ни начальства. Расслабляться надо. А то хочешь, можем вечером еще раз в бильярд перекинуться?» И Росс расслабился, правда, от игры отказался по причине неравных сил. Теперь он весело болтал с Брендоном и Кевином, рассказывая о том, как удачно слова Алекса навели его на эти вполне очевидные мысли.
Вокруг стоял гомон, и было даже удивительно, как одиннадцать человек могут создавать такой шум. Людей, впрочем, было четырнадцать, но Кларк со своими ассистентами сидел, по своему обыкновению, в самом дальнем углу, маленькими глотками попивал кофе, лениво поглядывал в сторону сдвинутых столов и в разговорах не участвовал. Внимания на эту троицу никто не обращал – к ним уже привыкли, как к предметам обстановки. Будущие властелины корпораций веселились.
– Кто сегодня с утра шумел под окнами?
– Роберт, конечно. Опять на «моторке» гонял.
– Нет, не я.
– Тогда кто?
– Не знаю.
– Эй, кому по утрам не спится? Речи готовить мешаете.
– Крайнего ищешь?
– Вот именно. Кстати, нам действительно нужен крайний для лотереи. Кто хочет быть Фортуной?
– Вот ты и будь.
– Я не могу – нужна женщина.
– О, их у нас достаточно.
– Достаточно?!
– Конечно. Недостаток количества с лихвой компенсируется избытком качества.
– Алан, это самый тяжеловесный комплимент, который мне когда-либо приходилось слышать.
– Стеллочка, ты просто никогда не слышала по-настоящему изящных комплиментов. Твои обычные поклонники, очевидно, несколько косноязычны.
– Джоан, ты слышала? Он называет это изящным комплиментом.
– А мне нравится.
– Чем? Он говорит о нас, как о каких-то холодильниках. Качество, количество. Осталось проверить смету и отправить на склад.
– Стелла, по-моему, ты придираешься. Алан просто хотел сделать нам приятно. По-моему, у него это получилось.
– Алан, ну ты даешь!
– Крис, придержи язык.
– Да ладно тебе. После вчерашних-то разговоров…
– Вчерашние разговоры начал ты.
– Начала их, положим, Джоан. Так, не дерись, пожалуйста… Кстати, зря вы там остались сидеть. В бильярдной такое творилось.
– А что там было?
– Чудеса там были.
– Правда? Обожаю, когда профессионально играют. А кто с кем играл?
– Роб вот играл.
– Ах, Роб… Могла бы и догадаться.
– И Алекс играл отлично. Брендон. Майкл. Все играли.
– А чудеса кто творил?
– Кто-кто… Роб, конечно. Ну и Алекс.
– О, Алекс играл как настоящий лидер!
– Росс, а как играют настоящие лидеры?
– Это я как-то неудачно сказал. Ну, здорово, в общем, играл. Красиво.
Росс смущенно улыбнулся, быстро сунул в рот кусок сыра и повернулся обратно к Брендону.
– Ерунду какую-то несу. Совсем у меня мозги от этого лидерства пухнут.
– Да ладно тебе, – сказал Брендон. – Ничего ты такого не сказал. Я даже внимания не обратил.
Росс вздохнул.