– Не без того, – ответил Брендон.
– Короче, – сказал Алекс, возвращаясь к обычному тону, – есть тут кто-нибудь, кто голосовал бы за Майкла, если бы не эта нелепая просьба? Которую я, конечно, очень уважаю. Есть? Говорите, вы никого не обидите. Хорошо, достаточно и того, что скажу я. Крис, ты уж не серчай, но мой голос пошел бы Майклу.
Крис без обиды пожал плечами.
– Нормально. Нет проблем.
– А теперь к нему отправляются все мои голоса, – ровным голосом закончил Алекс.
– Ни фига себе, – выдохнул Пол. Майкл молча смотрел на Алекса.
– Ты уверен? – недоверчиво спросил Крис. – Четыре голоса…
На лицо Алекса вернулась пропавшая улыбка.
– Стелла и я проследим за тем, чтобы правила выполнялись. Алан найдет те, что пора менять. Но кто- то же должен их устанавливать.
– …происходит! – отозвался эхом из угла абсолютно нейтральный шепот.
– Майк? – вопросительно сказал Крис. Майкл недоверчиво усмехнулся.
– Я же просил, – сказал он. – Есть тут малейшее уважение к свободе личности?
– Не будет тебе уважения, – сказал Роберт. Он звучно хлопнул ладонью по столу. – Получи еще четыре. Можешь не расписываться.
– Пошел мой голос по рукам, – задумчиво сообщил Кевин.
Но прозвучало это, скорее, радостно. Росс растерянно смотрел на Алекса.
– Где девять, там и десять, – сообщил Крис. – Тем более что это и так был твой голос.
– Ребята, хватит, – сказал Майкл. – Ну что это, в самом деле?
– Это тебе, Майк, хватит, – ответил Роберт. – Кто там вчера философствовал? «Могу ли я? Хорош ли я?» За свои слова надо отвечать. Не хотел, чтоб за тебя голосовали – пожалуйста. Мы ж тебя и не просим в голосовании участвовать. А делом заняться будь добр.
– При подавляющем большинстве голосов, – добавил Кевин.
– Без намеков, – сердито сказала Джоан. – Я не против, но должна же быть хоть какая-то оппозиция.
Майкл обвел глазами лица. Улыбалась Стелла, ободряюще кивал Брендон… И глазами полными надежды смотрел Алан. Майкл встал.
– Будешь ломаться? – спросил Пол. Но Майкл ломаться не стал.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо. Только имейте в виду, – он вдруг с какой-то подкупающей искренностью улыбнулся, – у меня начальники работают больше, чем их подчиненные.
Роберт улыбнулся и с интересом взглянул на Кларка.
– Вам не кажется, что мы поменялись ролями? – спросил он.
Кларк непонимающе нахмурился.
– Раньше я у вас время от времени пытался что-либо узнать, а вы говорили загадками. Теперь все, похоже, наоборот.
– С моей точки зрения, вы совершенно не говорите загадками, – отозвался Кларк.
– Тем не менее мы общаемся уже десять минут, а вы продолжаете задавать один и тот же вопрос, разве что на разные лады.
Кларк нашел это утверждение спорным.
– Мне казалось, что вопросы я задаю весьма разнообразные.
– Позвольте не согласиться, – возразил Роберт. – Вопрос у вас всего один: за каким лешим вы, дорогой Роберт, отдали свои голоса Майклу? Вот и все, к чему сводится эта беседа. Причем пока результатами вы не довольны.
– Это любопытная теория, – улыбнулся Кларк, – но, как и многие любопытные теории, она ошибочна. Все мои вопросы, разумеется, не случайны, и результатами я как раз весьма доволен. Вы ведь должны понимать, что такие беседы я провожу по многу раз каждую неделю.
– Понимаю. Не понимаю только, почему Эд не был уверен, в какую комнату нас направить. Но это дело десятое.
– Это все – не более чем случайности, – терпеливо сказал Кларк.
– Конечно, – согласился Роберт, – так же как и ваша несколько сбивчивая заключительная речь. Вы просили меня отвечать на вопросы откровенно, так позвольте уж и непрошеное откровенное наблюдение: вы к этой речи не готовились и произносили ее впервые.
Когда Кларк закончил смеяться, Роберт смотрел на него все так же – с насмешливым интересом.
– Неужели вы до сих пор не поняли, – сказал, все еще посмеиваясь, Кларк, – что все, абсолютно все на нашем курсе продумано? От распределения комнат до книг на тумбочках. И если у вас возникло впечатление, что я произносил эту речь впервые, или что Эд не знал, где я буду вас принимать, или что я задаю вам всего один вопрос, то именно такие впечатления мы хотели у вас вызвать. Все, что делаю я или один из моих помощников, это часть сложного, тщательно продуманного и очень дорогого сценария. Который преследует весьма определенные цели.
– Да, я знаю, – кивнул Роберт. – Сделать из менеджеров лидеров, показать, как делаются дела, сделать очевидной борьбу за власть… И все – применяя вашу уникальную патентованную методику. Я вас внимательно слушал.
– Вы правы, – подтвердил Кларк. – Именно так, разве что без вашей иронии.
Раз так, то вы преуспели, – обнадежил его Роберт. – У меня создалось много запланированных впечатлений. Неизгладимое впечатление, к примеру, произвел тот факт, что после голосования вы несколько раз уточнили, что само по себе оно не много значит и что вам требуется признание всех и каждого в том, что Майкл – наш лидер. Другое неизгладимое впечатление было оставлено фразой Эда «сейчас еще только четвертый час». Самым главным же впечатлением стало ваше проникновенное обращение к Джоан, которой вы зачем-то решили напомнить, что она не обязана идти на поводу у большинства. Побочным впечатлением от этого любопытного разговора было ощущение, что вы намеренно размахиваете красной тряпкой перед быком. В целом же все эти впечатления складываются в картину под названием «удивление».
– Что и требовалось, – весело сказал Кларк, – что и требовалось. Спасибо вам – после длинной недели всегда приятно услышать что-то забавное. У меня больше вопросов нет.
– Спасибо вам, – не уступил в вежливости Роберт. – Независимо от целей и сценариев, здесь было очень неплохо.
Он поднялся и аккуратно подвинул стул.
– Что же до вашего единственного вопроса… Да, я знаю, вы его не задавали… Так вот, я считаю, что лучше всего в жизни быть на своем месте. Если его, конечно, нашел. Мне там было бы скучно. А Майклу – в самый раз.
– Вот как, – с вежливым интересом улыбнулся Кларк.
Он продолжал улыбаться, пока за Робертом не закрылась дверь. В следующее мгновение улыбка была бесследно стерта с его лица гримасой озабоченности. Он достал из ящика стола какую-то бумагу, бегло просмотрел ее и сделал несколько пометок карандашом.
– Теперь Джоан, – сказал он в трубку после минутной задумчивости. – И побыстрее, пожалуйста.
– Ну что, – спросила Стелла, – с тобой он тоже о моральных принципах беседовал?
– Какое там, – Роберт кинул сумку в багажник. – Видимо, на мои моральные принципы он уже махнул рукой.
– А о чем?
– Все пытался понять, с какой стати все голоса ушли Майку. Что только не спрашивал!
– По-моему, его должны интересовать только определенные голоса…
– Алекс?
– Конечно. Вот это для него должна быть загадка. А все остальное – очевидно.
Роберт побарабанил пальцами по блестящему металлу.
– Очевидно нам. Знающим то, что мы знаем. Это его, по-моему, больше всего и волнует. Не должны мы знать, вот в чем дело.
