моста.
— Выходит, Кукарекин и Хорькова знакомы, — сказал практикант.
— Да, любопытный поворот событий. — Суперопер достал из «бардачка» морской бинокль и поднес его к глазам.
Гренадерский мост был закрыт на ремонт. Прямо на дороге лежали кучи песка и щебня. Тут и там располагались вагончики ремонтников. Но самих рабочих почему-то не было видно.
Хорькова с Кукарекиным стояли у бетономешалки и о чем-то разговаривали. Кукарекин держал черный кейс.
— Шура, вруби, приемник, — распорядился Суперопер не отнимая от глаз бинокля. — Сейчас послушаем, о чем они секретничают.
— Есть, Григорий Евграфыч!
В динамике зазвучали голоса.
— Пойдемте на мост, — сказала Хорькова. — Там нам никто не помешает.
— А вы читать умеете? — Кукарекин показал на большой плакат. На плакате было написано:
«ПРОХОД ПО МОСТУ СТРОГО ВОСПРЕЩЕН! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!»
Хорькова рассмеялась.
— Боитесь упасть в воду и промочить ноги?
— А вы не боитесь?
— Нет, не боюсь.
— Тогда идемте. — Они пошли на мост.
— Надеюсь, вы не забыли захватить с собой пульт? — спросил Кукарекин.
— Не забыла. А вы деньги принесли?
— Да. Они у меня в кейсе.
— Пятьдесят тысяч долларов? — Кукарекин кивнул.
Они дошли до середины моста и остановились.
— Мы похожи на влюбленную парочку, — сказала Хорькова. — Вы не находите?
— Не заговаривайте мне зубы, мадам, — резко ответил Кукарекин. — Лучше расскажите, как вы ухитрились украсть у Дзюбинского пульт.
— Я поменяла его на электронную записную книжку. Дзюбинский ничего не заметил. Поэтому ваш звонок был для меня большим сюрпризом. Как вы догадались, что пульт у меня?
— Тут и догадываться нечего. По глупой случайности я отдал ему пульт.
— А, так вы хотели отдать Дзюбинскому книжку, а отдали пульт?!
— Вы очень сообразительны, мадам.
— Значит, Дзюбинский вам был нужен только для того, чтобы установить микропроцессор в банковскую компьютерную систему?
— Естественно. Когда я обнаружил свой промах, я послал к Дзюбинскому Снегиреву. Она незаметно поменяла пульт на записную книжку. Но вскоре выяснилось, что она поменяла обычную записную книжку на обычную записную книжку. Кто-то успел раньше нее забрать пульт у Дзюбинского. И Снегирева сказала, что, по всей видимости, это сделали вы.
— Да, я, милейший. И теперь за свой промах вам придется платить. Жаль, что я не знаю кода, а то бы не видать вам пульта как своих ушей.
— Откуда вы вообще узнали про пульт, про код, про микропроцессор?..
— Не ваше дело. Давайте лучше деньги.
— Сначала покажите пульт.
— Это вы сначала покажите деньги.
— Нет, пульт.
— Нет, деньги.
— Пульт!
— Деньги!
Хорькова и Кукарекин препирались довольно долго. В конце концов Кукарекин уступил.
— Черт с вами, мадам! — Он открыл кейс. И Хорькова увидела уложенные в три ряда толстые пачки долларов.
— Убедились? — спросил Кукарекин.
— Убедилась. — В руке у Хорьковой появился маленький пистолетик. — А теперь гони сюда чемодан. А то пулю в лоб получишь!
Кукарекин побледнел. Трясущимися руками он отдал Хорьковой кейс.
— Вот так-то лучше, — усмехнулась Красная Шапочка.
— Послушайте, — глухо произнес Кукарекин, — отдайте пульт. Зачем он вам? Вы же не знаете кода.
Хорькова засмеялась:
— Я смотрю, ты такой же чурбан, как и Дзюбинский. У меня нет никакого пульта. Когда ты позвонил и предложил мне за пульт деньги, я решила взять тебя на понт…
— Врешь! — злобно вскричал Кукарекин.
— Нет, не вру. — Она помахала кейсом. — Так что пока, парниша.
— Пока, пока, — как-то буднично ответил Кукарекин.
Красная Шапочка тут же заподозрила неладное. Она быстро открыла кейс; вытащила одну пачку, вторую… Во всех пачках верхняя банкнота прикрывала нарезанную бумагу.
— Негодяй! — задохнулась от злости Хорькова. — «Кукол» мне подсунул!
БАХ! — раздался выстрел.
— Что там происходит?! — закричали Димка с Чайниковым, которые все слышали, но ничего не видели. — Хорькова стреляет в Кукарекина?!
Суперопер подправил резкость в бинокле.
— Нет. Стреляют в Хорькову.
БАХ! — прозвучал второй выстрел. БАХ! — третий.
Красную Шапочку повело куда-то в сторону. Она, словно слепая, пошла по мосту. Как раз к тому месту, где не было перил. Еще два-три шага и…
И, сорвавшись с моста, Хорькова полетела в воду.
— Вон кто стрелял! — Димка указал на высокого человека в длинном черном плаще, который бежал в сторону метро «Выборгская».
— Надо его взять! — Григорий Молодцов выскочил из машины. Чайников и Димка тоже выскочили.
— А ты куда? — глянул на сына Суперопер.
— Хорьковой помочь!
— Ей уже не поможешь! Свяжись по рации с оперативным дежурным, скажи, чтоб прислали водолазов… Шура за мной!
Выхватив из плечевой кобуры пистолет, Григорий Молодцов бросился в погоню за человеком в черном плаще.
Практикант побежал следом за Суперопером.
— Ты заходи справа, — распоряжался на бегу Молодцов. — Я — слева. Возьмем его в «клещи». Стрелять только по ногам. Ясненько?
— Ясненько, Григорий Евграфыч.
Увидев, что его преследуют, человек в черном плаще метнулся в проход между домами.
Суперопер прицелился убегавшему в ногу и нажал на спусковой крючок. Осечка!..
— Стреляй, Шура, стреляй!..
Но практикант не выстрелил. Человек в черном плаще скрылся за углом. А у Суперопера произошла еще одна досадная осечка, но только уже другого рода. Он зацепился за какую-то железяку и упал. Лодыжку пронзила острая боль.
— Бери его, Шура! — приказал он, морщась от боли.
— Есть, Григорий Евграфыч! — Чайников помчался за преступником. А Молодцов, прихрамывая,
