вернулся к «уазику».
— Вызвал водолазов? — спросил он у сына.
— Да, пап, сейчас приедут. — Димка протянул отцу красную шляпку: — Вот все, что осталось от Хорьковой.
— Откуда это у тебя?
— К берегу волной прибило.
Суперопер повертел шляпку в руках:
— Выходит, я ошибся. И за Красной Шапочкой действительно кто-то охотился.
Вскоре появился запыхавшийся Чайников. На нем лица не было.
— Я… я… — растерянно бормотал он.
— Что — я?.. — спросил Григорий Молодцов. — Говори толком.
— Я… я… убил его…
— Как убил? Я же приказывал взять живым. Ты куда стрелял?..
— В ноги.
— А попал куда?
— В голову.
— Замечательно, — саркастически усмехнулся Суперопер. — Стрелял в ноги, а попал в голову. Дай-ка сюда зачетку, я тебе пару влеплю за такую стрельбу.
Практикант его не слышал. Закрыв лицо руками, он продолжал бормотать:
— Ой, мамочка… я убил человека… А он дальше побежал… Димка с отцом переглянулись.
— Кто дальше побежал? — осторожно спросил Димка.
— Тот, кого я убил… Голова на кусочки разлетелась… А он бежит… Без головы…
Суперопер похлопал Чайникова по щеке:
— Эк, как тебя, парень, развезло. Ну успокойся, успокойся…
Но Шура не успокаивался:
— Просто абракадабра какая-то… он бежит… а головы нет… он бежит… а головы нет… — повторял практикант.
— Возьми себя в руки, — как следует встряхнул Чайникова Суперопер. — Даже если он бежал без головы, это еще ни о чем не говорит. Любому нелогичному событию всегда можно найти логичное объяснение. Надо только поискать…
— Вы думаете, Григорий Евграфыч?
— Уверен, Шура.
— Получается, что ты никого не убил, — добавил Димка. — Раз он дальше побежал…
— Ой, правда, — обрадовался Чайников.
— А где Кукарекин?! — спохватился Суперопер.
Он посмотрел в бинокль. Кукарекина на мосту не было. «Бьюика» около моста тоже не было.
— Черт! Упустили!..
— Я знаю, куда он мог поехать, — сказал Димка.
— Куда?
— К Снегиревой.
— Почему к Снегиревой?
— Она отдала Кукарекину вместо пульта записную книжку и свалила все на Хорькову. Будто бы та украла у Дзюбинского пульт. Ноу Хорьковой пульта никогда не было. Значит, он у Снегиревой.
— Молоток, Димка! — Суперопер завел машину. — Едем к Снегиревой!
И «уазик» понесся на Караванную.
Глава XVII ПОКАЗАНИЯ ЛИЛИПУТКИ РОЗЫ
Григорий Молодцов знал все проходные дворы Питера как свои пять пальцев. Поэтому он домчал до Караванной за считанные минуты.
Кукарекинского «Бьюика» у дома, где жила фотомодель, видно не было.
— Сбегай к Снегиревой, — приказал Суперопер сыну. — И скажи ей, что мы взяли Паука со Скелетом. Пусть завтра в двенадцать придет в угрозыск. На очную ставку. Ясненько?
— Нет, пап, не ясненько. Мы же еще не взяли Паука со Скелетом.
— Это ты для отвода глаз скажешь. А как только она отвернется, поставишь в квартире «жучок». — Григорий Молодцов протянул Димке иголку с микрофончиком. — Теперь, надеюсь, ясненько?
— Ясненько, пап.
Димка все так и сделал. Передал фотомодели слова Суперопера, а заодно попросил попить. И пока фотомодель ходила на кухню за стаканом сока, Молодцов-младший сунул «жучок» в маленького плюшевого медвежонка.
— Готово! — доложил Димка, снова усаживаясь в «уазик».
— Теперь подождем Кукарекина. — Суперопер закурил. — Представляю, в каком он сейчас бешенстве.
— А вдруг он ее убьет? — с опаской сказал практикант.
— Вряд ли. Кукарекни на убийство не пойдет. Скорее уж Снегирева может его ухлопать. Очень бойкая девушка… Я не удивлюсь, если окажется, что убийство Хорьковой — ее рук дело.
— А как же человек без головы? Ведь это он стрелял в Хорькову.
— Разберемся, Шура, — Григорий Молодцов выпустил изо рта густое облако дыма. — Со всеми разберемся. И с теми, кто с головой, и с теми, кто без головы. Ты лучше ответь: почему не стрелял, когда я тебе крикнул: «Стреляй!»?
— Да я думал… — начал Чайников.
Суперопер его перебил:
— Запомни старое милицейское правило, студент: «Сначала стреляй, а потом уже думай». Усек?
— Так точно, Григорий Евграфыч!
На улице захлестал дождь. Под шум дождя каждый задумался о своем. Чайников — о человеке без головы. Димка — о Катьке Орешкиной. Григорий Молодцов — о генерале Громове. Бравый Суперопер вспомнил, как они вдвоем с Гешей, вот в такой же ливень, брали Трофима Рваного в Подольске.
Вдруг дверца открылась, и в кабину заглянул Орешкин. Мокрый до нитки.
— Ромыч, — удивленно воскликнул Димка, — откуда ты взялся?!
Ромка залез в машину.
— Ну и холодрыга, — дрожал он.
— Тебя, парень, выжимать надо, — сказал Григорий Молодцов. — Что ж ты дождь нигде не переждал?
— Да какой там дождь, — с досадой махнул рукой Орешкин. — Я лилипутку Розу потерял. Вот снова в цирк бегу. За билетами. Она же еще вечером должна выступать.
— Где ты ее потерял? — спросил Суперопер.
— У метро «Выборгская». Штучкина туда после дневного представления поехала. Я, конечно, следом. А она там как сквозь землю провалилась.
— Футляр у нее был?
— Был.
Григорий Молодцов посмотрел на практиканта.
— Вот, Шура, и объяснение твоей абракадабры.
— Вы думаете, Григорий Евграфыч, что человек без головы — Штучкина?
— Тут и думать нечего. Она ведь циркачка. Нацепила на ноги ходули, на плечах манекенную болванку закрепила. Надела длинный черный плащ… Знаем мы эти приемчики. Лет пять назад целая банда лилипутов таким макаром в Смоленске орудовала.
— Стойте, стойте, — припомнил Чайников. — У него лицо было шарфом укутано, до самых глаз. А на
