И дается в награду оно.От всего отрекаюсь. Ни звукаО другом не скажу я вовек.Все постыло. Все мерзость и скука.Нищ и темен душой человек.И когда бы не это сиянье,Как могли б не сойти мы с ума?Брат мой, друг мой, не бойся страданья,Как боялся всю жизнь его я…* * *На Монмартре, в сумерки, в отеле,С первой встречною наедине,Наспех, торопливо, — неужелиЗнал ты все, что так знакомо мне?Так же ль умирала, воскресала,Улетала вдаль душа твоя?Так же ль ей казалось малоБесконечности и бытия?А потом, почти в изнеможеньи,С отвращеньем глядя на кровать,Так же ль ты хотел просить прощенья,Говорить, смеяться, плакать, спать?* * *Он еле слышно пальцем постучалПо дымчатой эмали портсигараИ, далеко перед собою глядя,Проговорил задумчиво: «Акрополь,Афины серебристые… О, бред!Пора понять, что это был унылый,Разбросанный, кривой и пыльный город,Построенный на раскаленных скалах,Заваленный мешками с плоской рыбой,И что по этим тесным площадям,Толпе зевак и болтунов чужие,Мы так же бы насмешливо бродили,Глядели бы на все с недоуменьемИ морщились от скуки…»* * *Граф фон-дер Пален! — Руки на плечах.Глаза в глаза. Рот иссиня-бескровный.Как самому себе! Да сгинет страх!Граф фон-дер Пален! Верю безусловно.Все можно искупить: ложь, воровство,Детоубийство и кровосмешенье,Но ничего на свете, ничегоНа свете нет для искупленьяИзмены.* * *Невыносимы становятся сумерки,Невыносимее вечера…Где вы, мои опоздавшие спутники?Где вы, друзья? Отзовитесь. Пора.Без колебаний, навстречу опасности,Без колебаний и забытьяПод угасающим «факелом ясности»,Будто на праздник пойдем, друзья!Под угасающим «факелом нежности»,Только бы раньше не онеметь! —С полным сознанием безнадежности,С полной готовностью умереть.
