карканья, то ли не обратил на него внимания. — Но заклинание очень серьезное, четвертого уровня. И длинное. Я же не могу тебе поминутно суфлировать, и запомнить на слух ты его не запомнишь, так что пусть лучше текст будет у тебя перед глазами… Так что медитируй покамест, а мы с Домовым – пожалуйста, Домовой, прими свой исходный облик! – отправимся добывать конспект.
— А я на что тебе? — удивился Домовушка. — Неужто сам не сладишь?
— А ты будешь стоять… м-м-м… на стремнине. Ха. Ха. Ха, — раздельно произнес он. Это он пошутить так пытался. Но чувство юмора у нашего Жаба специфическое, поэтому Жаб сказал:
— На стреме, а не на этом самом… Стремнина – это откуда-то из физики…
Ну, необразованный он, наш Жаб!
Операция 'Конспект' прошла удачно.
Неизвестный, неведомо чем занятый в кухне, шороха крыльев не услышал – и уже через две минуты я листал пухлую тетрадь, исписанную крупным и красивым почерком Лады. Кое-где были разноцветными фломастерами начерчены схемы магионных плетений или (на полях) нарисованы цветочки, котята и девичьи личики.
Нужное заклинание я нашел довольно быстро – у странички был загнут уголок, и вообще тетрадь в этом месте явно открывали часто.
Заклинание оказалось длинным, к тому же иллюстрировалось целыми тремя схемами. Я погрузился в изучение этих схем: там три раза нужно было изменять рисунок плетения и направление потоков, что не так просто, к тому же нужно было действовать быстро. Имелся, правда, и упрощенный вариант – с зеркальцем, но как, скажите мне, можно было заставить этого огромного мужчину посмотреться в зеркальце? Нам, слабым животным? Разве что Пса из шкафа призвать?..
Я поднял голову от тетрадки, чтобы посоветоваться с Вороном, и – о, ужас!.. Взглянул прямо в глаза неизвестного!..
Красивые глаза, между прочим – синие, как у Лады, и с длинными, изящно загнутыми ресницами.
Чего я в тот момент, конечно же, не заметил: я был парализован ужасом, как обезьяна бандерлог перед мудрым удавом Каа.
Неизвестный протянул руку.
Я попятился, прижался к стене и выпустил когти.
Но он оказался хитрее: другой рукой он незаметно схватил меня за шкирку – и я был извлечен из-под кровати унизительным и постыдным образом, вися в его кулаке и загребая когтями воздух… И кажется, даже орал от возмущения.
— Ну, будя, будя тябе, калега! — успокаивающим тоном произнес он. (Здесь я попытался дать вам представление о его выговоре – произношение этого индивидуума было совершенно непривычным, я даже сразу не разобрал, на каком языке он говорит. Потом привык, и понимал его речь без перевода. Так что в дальнейшем я не буду нарушать правила орфографии русского языка – некоторое представление о его прононсе вы уже получили).
Итак, он сказал:
— Ну, будет, будет тебе, коллега! Не ерепенься, а давай лучше познакомимся. Ты, значит-ко, Котом будешь? Ну, а я Ратибором прозываюсь…
Ты откудашний, удалый добрый молодец,
Ты коей орды, ты коей земли,
Как тебя именем зовут,
Нарекают тебя по отчеству?
…Прозывался он Ратибором, а родом происходил из Светелградского княжества, то есть из таинственного и загадочного ТАМ.
А папа его был князь Светел-града, Велемир Брониведович.
А мама его была княгиня Светел-града, Бронислава Еремеевна.
А сам он, как вы понимаете, был Ратибор Велемирович, княжич Светел-града.
То есть нашей Лады родной брат. Младший. Так он и сказал, скромно приопустив длинные ресницы:
— …Брат я ейный, молодший.
Раньше я думал, что выражение 'отвисла челюсть' – это такая метафора. Преувеличение то есть.
Но в этот раз убедился, что никакое это не преувеличение, потому что челюсть (нижняя) у меня и вправду отвисла, и я никак не мог вернуть ее обратно.
Впрочем, мы все разинули: я и Жаб — пасти, а Ворон — клюв.
Ворон опомнился первым.
— Ты хочешь сказать, что явился к нам ОТТУДА? Из Тридевятого Царства?!
— Ага, — кивнул Ратибор, ухмыляясь. — Из него самого, Тридесятого Государства. Сестрицу, понимаете ли, разыскиваю. И, кажись, нашел, — он похлопал по одеялу, под которым спала Лёня.
— Не, — квакнул Жаб. — Не она. Она в зале спит. В большой то есть комнате.
— Сонное у вас тут, я гляжу, царство. А это тогда кто?
— Это Лёня, — квакнул Жаб.
— Э, погодите-ка! — каркнул Ворон. — Прежде чем задавать вопросы, молодой человек, вы бы потрудились сами объясниться! Ваше голословное утверждение, что вы – брат Лады, и, следовательно, наследник Светелградского княжества, нуждается в подтверждении – это примо. Секундо – как это у вас так просто получилось добраться к нам, когда даже великая магиня Бабушка, — тут он примолк на мгновение, и многозначительно посмотрел круглыми желтыми глазами на Ратибора, — даже Бабушка, повторюсь, за без малого сто лет не смогла найти пути назад! Чем вы докажете, что говорите правду? А если вы действительно явились к нам ОТТУДА, то откуда нам узнать, что вы не – гм-гм – креатура Темных сил? Или не один из злославных братьев Горыновичей?
Ратибор полез пятерней в затылок.
— Ну и кто бы мог подумать, что вы такие недоверчивые… Да уж не знаю, как и доказать вам – ни знаков у меня приметных, ни вещиц… Вот, разве блюдечко есть – оно-то бы показало, только мы яблочки-то все приели…
— М-молодой человек! — Ворон погрозил Ратибору кончиком крыла. — Какие блюдечки? Какие яблочки? Что вы городите? Документы покажите!
— Многоуважаемый преминистр! — вступил в разговор я, — какие могут быть в сказочном царстве- государстве документы? Тем более что при развитии современного печатного дела на Западе…
— А при чем тут Запад? Все просто посходили с ума – этот про Запад вдруг вспомнил, тот про яблочки с блюдечками…
— Летающими! — подсказал Жаб.
— Не, у меня блюдечко не летающее, обыкновенное, заговоренное, — сказал Ратибор. — А что такое 'докуменьты'?
Я захихикал.
— Вот видишь, Ворон – он даже слова такого не знает! А был бы он питомцем Темных сил, у него бы с десяток бумажек был бы, и с разными печатями! И, кстати – раз уж ты ничего, кроме сказок, не читаешь (стыдно такую цитатку не узнать, классика все ж таки!), то хотя бы про блюдечко мог догадаться. По которому яблочко катается и картинки всякие показывает – магический аналог телевизора…
Ворон нахохлился.
