выровнялась, чтобы не задеть простыню, которая была видна девчонкам. Подушка похихикал, я тоже, подстраиваясь под его голос.
— Как быстро перемещается, — удивилась Ира.
— Может, просто наклоняется, — предположил Одеяло. — Надо проверить.
— Это уже групповуха! — усмехнулась Ира.
Кто-то стал выдергивать простыню, Подушка поскорее её заправил и сел на нее, я проделала то же самое с другой стороны.
— А сверху? — спросила я. — Там русские, украинки и только один эстонец.
Подушка поднял руки и связал простыни над кроватью.
— О-о, — схватилась я за голову.
— Не развяжут, — разуверил он меня.
Я постучала ему по лбу и расправила связанные простыни, показывая, какие теперь дыры в нашем убежище.
— О-о-о! — подхватились с места девчонки.
Подушка поскорее расправил простыню и со своей стороны, подумав, заправил куда-то углы.
— Не знаю, куда ты заправил, у меня тоже заправь, — сказала я ему.
Тут девчонка, изображавшая меня, расхохоталась, все уставились на нее.
— Ты когда так смеяться научилась? Я от тебя, кроме как «кхе-км» и «хо-хо-хо», больше ничего не слышала, — удивилась Ира.
— М… н…о…
— Ну так бы ты точно не ответила, ты бы сказала: 'Ир, а не пошла бы ты на гхыр!' — ответила Ира.
— Ир, а не пошла бы ты на гхыр? — сказала я.
Мы с Подушкой расхохотались.
— Та-а-ак! — выговорила Ира и замолчала.
— Ну да, — сказал Одеяло. — Смачный стук.
— Чего? — спросила я.
— А… — быстро что-то сказал Одеяло по-эстонски.
— Короче, челюсти об пол, — перевел Подушка. Персональный переводчик!
Ира залезла на кровать и развязала простыни.
— Кто грозился, что она не развяжет? — грозно спросила я.
— Я не грозился, — открестился Подушка.
Подушка тут же заправил освободившиеся концы простыни… не знаю, куда он там их заправлял. Матрас с кровати скинули. Вентиляция! Ира просунула палец через дырочку. Я поскорее дернула за него.
— Ау! — взвизгнула она.
— Что там? — удивился Подушки.
— Да поближе подвинься, ей тебя сподручнее будет за нос хватать.
Подушка поскорее отодвинулся.
— Дайте мне что-нибудь подлинее, — попросила Ира.
Вскоре это 'что-то подлиннее' я уже вертела в руках.
— Что это?
— Это? Расческа! — авторитетно сказал Подушка, тоже повертев ее в руках.
— Хм… — я взяла у него расческу и ткнула в ближайшую дырочку.
— Йау! — вскрикнула Ира.
— Упс, немного по заду попала, — хихикнула я.
— Не совсем, — ответила Ира.
— Упссссс, — ой блин!
— А куда же? — не понял эстонец.
— Там не только задница есть, — пробормотала я.
Снаружи зашептались и выдвинули требование.
— Вывешивайте белый флаг!
— Разве что наволочку сквозь дырку просунуть, — хихикнул Подушка.
— Мы не можем выполнить ваши требования в связи с финансовыми трудностями, — сказала я. — Можем вывесить кое-что другое, но без «л».
— Ну, давайте без «л». ЧЕГО? — завопила Ирка. — ОЛЬГА?
Правильно, кто же еще мог так сказать, не Подушка ж.
— Флаг без 'л'? — не понял Подушка.
— Ну да. Убери из слова флаг 'л', — пояснила я.
— А-а! Что-то я туплю, — сказал Подушка.
Открытие века! Хорошо, хоть самокритика.
— Вы сдаваться собираетесь? — спросила Ира.
Подушка было открыл рот, я тут же зажала его ладонью. Парень обиделся.
— Ну и? — спросила Ира.
Я похлопала в ладоши, отстукивая ритм.
— Азбука Морзе… Жаль, что я ее в школе не учила! — посетовала Ира.
Подушка с размаху приложил руку к голове.
— А вот этот жест более понятный, — сказала Ира.
— Что понятного? — спросила я.
— Что по чему-то стукнули, — ответила Ира.
— О-о, — протянула я.
Подушка снова собрался что-то сказать, я снова заткнула ему рот, он снова обиделся. Вот логика. Надо дольше обижаться, чтобы меньше обижали! А он наоборот, обидится, отойдет, его снова обидят! Неправильный какой-то! Парень посидел, посидел и стал биться головой об «потолок».
— Проломишь, — сказала я.
— Не-а.
— Помочь? — я замахнулась на него кулаком.
Подушка поскорее уселся на место, но долго бездействовать не мог, и принялся биться головой об днище кровати второго яруса.
Я с хрустом размяла кисть и припечатала ему в челюсть, максимально осторожно целясь впотьмах. А то еще опять не туда попаду.
— Ой, что-то у меня челюсть сломалась… преждевременно, — ужаснулся Подушка.
— Ага, — согласилась я. — Поэтому не больно.
Ира продолжала пробиваться к нам.
— Вам жалко простыню? — спросила она.
— Нца… Нет, — ответил Подушка и стал держать простыню сверху.
Ира вцепилась в простыню и стала ее дергать.
— О… торможу, — всполошилась я и стала держать простыню снизу.
— Вы её клеем приклеили? — удивилась Ира.
— Ага, клей-момент, клей-момент, самый лучший клей! — запела я.
— Мм? — не понял Подушка.
— Клей-момент, клей-момент, нюхай и балдей! — закончила я.
— Хм… песенка токсикомана! — раскритиковал Подушка.
Я порадовалась его сообразительности и в знак поощрения погладила по голове.
— Точно на клей, — вздохнула Ира. — Попробуем с другой стороны!
Я взмахнула руками, показывая, что с двух сторон нужно держать, Подушка не понял.
— Сейчас с двух сторон будут дергать! — сказала я.
— О, спасибо за идею! — возликовала Ира.
Я посокрушалась, побившись головой об «потолок».
