— Ага, с самого верху. С крыши! — ответила я.
— В тарелке живет?
— Не знаю, у него спросите, — пожала плечами я.
— Ладно, я пойду, — сказал он.
— Приходи еще! — ответили ему. Вот везуха, с мелкими полный контакт!
— Да вроде больше не приспичит, — ответил Одеяло мне.
Я похихикала, и мы пошли наверх.
— А как ты собралась меня проводить? — всполошился Одеяло.
— Я не тебя собралась проводить, а вожатого!
— Куда?
— В армию!
Мы дошли до вожатской.
— Эй, вы куда?
— Мы теперь парами ходим! — ответила я.
— А…
— А ты уже два литра выпил, вот поэтому и парами, — я крепко держала Одеяло, ибо тот все время порывался убежать.
Мы медленно дошли до комнаты и закрыли за собой дверь.
— А теперь быстро на кровать! — скомандовала я.
Вожатый вломился в комнату.
— Ну что тебе надо? — спросила я.
— Дай поспать, что ли! — сказала Ира, высовываясь с кровати.
Вожатый закрыл дверь и больше не появлялся.
Я улеглась. Одеяло, поворочавшись, тоже улегся.
— Вы где были? — спросила Лариса.
— В туалет ходили! — ответила я.
— На крышу, — хихикнул Одеяло.
— В тарелку, — добавила я.
— На коридор и в улицу! — кивнула Ира.
— Откуда ты это знаешь, ты же там не была! — сказала Лариса.
— У меня слух хороший!
Лариса улеглась.
— Может, по второму кругу? — спросил Одеяло.
— О-о, еще один за…! — констатировала факт я. Ирка с Лариской похихикали.
— Пошли со мной! — позвала Лариса. — А то что-то мне тоже приспичило.
— Спорим сейчас возле туалета толпа мелких обсуждает, кто это такой был, — сказал Одеяло.
— А ты им скажи, Дед Мороз, они теперь в тарелках прилетают, если в лагеря, — посоветовала.
Лариса вышла, вернулась.
— Что-то даже вожатый ничего не вякнул, — удивилась она.
— Правильно, глюки ходят парами.
— Тройками, — добавила Ира.
— Сотнями.
— Тысячами.
— Литров!
— Я мелким сказала, они вроде бы разошлись, обсуждая новомодных дедморозов, слишком молодых, — сказала Лариса. — Там ты одной мелкой особо понравился, она собралась и дальше ждать, но я ее убедила ждать в комнате. Сказала, что сейчас все не спят, и ты не пойдешь, а потом, когда все уснут, придешь.
— Пророчество! — сказал он.
— Пошли, я тоже пойду, — сказала Ира и они ушли.
Подушка открыл было рот.
— Тебе не все равно? — прервала его я.
— Нет, не все.
— Вот у Иры и спроси.
— Вот спасибо!
— Пожалуйста, всегда рада помочь! — ответила ему я. Не рассказывать же ему, в самом деле?
Из соседней комнаты донеслись голоса Лариски и еще одной девушки. Они собрались слушать музыку. Странные люди… слушать музыку, чтобы не уснуть? Уж лучше спать, если другого занятия нет.
Я уснула.
— Ну что, Подушка? — спросила я, когда он меня растолкал. — Еще не утро!
— Оу, еще не вечер! — сказала Ира.
— Вы уже вернулись? Что-то бы долго, я даже успела заснуть.
Ира поведала нам историю про мелких: она им сказала, что Дед Мороз вернулся, и они собрались у туалета, ожидая. Даже вожатый прибежал, но потом отмахнулся и ушел, как ни уговаривали его мелкие, пробормотав 'глюки ходят парами'. Одеяло вышел, поздоровался с мелкими и сообщил им, что он не Дед Мороз. Его тут же нарекли брат морозом и так и оставили.
— Ты от кого заразился ворочанием? — недовольно спросила я у Подушки.
— Не знаю.
— Ир, узнай, — попросила я.
— От Одеяла, — сказала она.
— Почему? — озадачился Подушка.
— Потому что он ворочается! — ответила Ира и гаркнула. — Ляг нормально!
— Действует так же, как на Одеяло, — прокомментировала я притихшего Подушку.
Никто больше не проснулся. У Ирки с Одеялом произошла небольшая потасовка, к нам прилетела подушка. Я стала ее пристраивать.
— Куда тебе четвертая? — спросил он.
— Не знаю, — покачала головой я.
— У тебя уже четырехспальный гарнитур.
— Разве что по количеству подушек!
— А у меня три одеяла, — похвасталась Ира.
— А у меня четыре подушки, о, блин, не знаю, куда девать!
— Какую?
— Саму большую!
Подушка оскорбился до глубины души.
— Ну ладно, Подушка не знает, куда себя девать.
— Хм, Одеяло уже присмирел.
— Под подушкой. Ты его там не придуши!
— Ирка не соизмеряет! Не соизмеряет, — отозвался слегка придушенный Одеяло.
— А Ольга соизмеряет, — покивал Подушка.
— С Иркой играть себе дороже, потом труп будете не знать, куда девать! — посетовал Одеяло.
— Все, больше нет никакого бунта? — спросила Ира.
— Саботаж! — завопила я, поднимаясь. Подушка положила на меня руку, укладывая на место. — Ну вот, не дают посаботажничать.
— Ты у меня посаботажничай, посаботажничай! — сказала Ира Одеялу.
Ира легла, а Одеяло потихоньку взял свое одеяло и подушку и сбежал от нее. Залез к нам на тумбочку и улегся там.
— Удобно? — спросила я.
— Нет, — ответил он честно.
— Ну, тут не трехспалка, а всего лишь полуторка, — пожала плечами я.
