— Ловелас! — сказала я ей.
— А! Ха-ха-ха! — рассмеялась Ксюша.
Остальные украинки тоже рассмеялись.
— Жаль, мы не видели объяснений.
— А над чем же они тогда смеялись? — удивилась Ксюша.
— Не знаю.
Даниил спросил о чем я. Я изобразила ему, что сказала, что я не знаю. Даниил недовольно скривился. Извини, брат, каков вопрос, таков и ответ.
Послышался шум шагов. Я схватила Даниила и запихнула его за шкаф, спрятавшись туда сама. Зашла Ирка.
— Хотите прикол? Мы Подушку до Кондратия довели! — сказала Ира.
— Он тут был, — ответили ей.
— Как был? — удивилась Ира.
— Так.
— А куда делся?
Тишина.
— Куда? — спросил еще раз Ира.
— К северу, к северу! — сказала я.
— К северу едет поезд ночной из глубинки… в Эстонию, — пропела Ира на свой лад.
— Я уж думала, это Одеяло! Так гремишь! — я вышла из-за шкафа.
— Гремят костями, а я иду тихо, — хихикнула Ира.
— Это Даниил, а не Подушка, — я вывела эстонца и всем его показала. — Только не ляпните это Подушке, а лучше скажите, что он тут был. Он вам ответит, что у него нет раздвоения личности, но не додумается, что тут был второй блондин.
— Вам надо уходить отсюда, — сказала Ира.
— Почему?
— Да наши эстонцы… Представляешь, они СХИТРИТЬ решили!
Дружный хохот разнесся, наверное, по всему лагерю. Даниил тут же стал спрашивать, из-за чего мы смеемся. Я отмахнулась, он стал наставить. И как ему объяснить? Ага, будем объяснять про блондина. Я подергала его за волосы, изобразила деятельность и торжество. Он не понял. Мы ему всей комнатой объяснили лису, потом ее необъятную хитрость, а после подергали его за волосы. Он понял и долго смеялся. Слава богу, только над блондином: он не знал что мы к блондинам добавили всех эстонцев.
Ира мне объяснила эстонскую хитрость. Они решили искать нас в тех местах, где нас быть не может. На синей даче!
— Значит, надо идти туда, где мы точно есть. На красную дачу, — сказала я.
— В столовую! — рекомендовала Ира.
— А этого тут оставить? — обличительно ткнула в Даниила. Тот перепугался — похоже, решил, что мы его будет казнить!
Мы пошли в столовую и увидели в окно изолятора Подушку, который активно беседовал с мелкими. Одеяло увидел нас и тут же стал отвлекать Подушку от окна. Быстро проскочив опасный участок, мы дошли до столовой, где я решительно поболтала с поварами. Они посмеялись и предположили, что я приобщаю эстонцев к русской культуре. Я с умным видом покивала, Даниил настороженно следил за всем. Я провела Даниилу экскурсию по кухне, настреляв заодно колбасы.
На обратном пути мы решили зайти в изолятор. Даниил уже привык, что я забредаю куда ни попадя. Я только собралась зайти к медсестре, как меня чуть ли не за шкирку оттащил оттуда Даниил, показал Подушкину прическу и потыкал туда.
— Там? — ужаснулась я. Даниил поскорее закрыл дверь в изолятор. — На окнах решетки!
Он вопросительно посмотрел на меня. Я потыкала в решетки. Ко мне тут же подбежал мелкий эстонец и радостно улыбнулся. Я погладила его по голове и умоляюще посмотрела на Даниила. Старший эстонец только рот раскрыл и, видимо, даже на эстонском слов нужных не подобрал. Так, надо драпать на второй этаж! А там украинки и украинцы…
Там я тут же встретила «оскальчика» — знакомого украинца с жуткой улыбкой. Он меня тоже узнал и долго смотрел, как на привидение, соображая, зачем я сюда приперлась. Мы прошли мимо него и уселись в кресла. Тут откуда-то прискакал… тот самый мелкий эстонец. О-о, оскальчик нокаутирован.
— Это у меня брат уехал в Эстонию, — сказала я в прострации, обращаясь впрочем, к оскальчику. — Брат, слышишь?
Оскальчик похлопал глазами и ушел.
— Пошли украинцев спросим. Может, они видели, — предложил с первого этажа Подушка.
— Да они-то откуда знают? — возмутился Одеяло.
— Может, видели.
— Ну, пошли, спросим.
— А вы что тут делаете? — откуда ни возьмись появилась Ксюша.
— Подушка достал! — я потыкала на первый этаж. Даниил тут же изобразил Подушкину прическу и покрутил пальцем у виска. Вот условный рефлекс, всем рефлексам рефлекс! Работает как часы!
Ксюша посмеялась и провела нас в комнату.
— Сюда-то он, чай, не зайдет, — сказала она. В коридоре послышались шаги. — А может, и зайдет. Лучше мы вас спрячем.
Даниила отправили за шкафы, ибо он был сильно не девочка и сильно блондин, которых у украинок не было. Думаю, это дошло бы даже до Подушки, хотя только на первом этаже, куда он спустился после посещения комнаты.
— Ты, чай, за украинку сойдешь, — сказала Ксюша.
Ага, с дитем! А муж за шкафом! Волосы дитю от мамочки серенькие достались, глаза от папочки, тоже серенькие.
— Нет уж, и меня куда-нибудь определи. И это со мной, к другим не пойдет на ручки.
— Ты уже около себя и мелких эстонцев собираешь?
Нас отвели на веранду, где мы засели вместе с мелким. Он тут же залез ко мне на колени и стал вертеться.
— Сворачивание шеи — это все же у них национальное! — уверилась я. — Шею свернешь!
Я поймала его голову.
— Мм? — жалобно спросил он.
Я изобразила ему отворачивание головы. Он испугался. Я изобразила, что не я ему отворачиваю, а она сама отваливается после его самого резкого сальто. Мелкий захихикал. О-о, все эстонцы мыслят одинаково. Подушка зашел в комнату и пошел на веранду. Я схватила мелкого на руки.
— Сам, а то долго будет идти, — сказала я и вышла с веранды.
Девчонки хохотали, Одеяло увидел меня и долго сокрушался по поводу своей тупости. Я попросила выудить мне Даниила, и мы с ним ушли вниз. Мы уже почти вышли, но Даниил всполошился и показал мне, что мелкого эстонца надо сдать обратно.
— На! — сказала я ему и передала мелкого. — Сдай!
Он ушел и вернулся… с ним же. Мелкий подбежал ко мне и отказался уходить. Мы подошли к медсестре.
— Я вам что, переводчик? Вот у тебя переводчик, — потыкала она в Даниила.
— Переводчик там гуляет, — я потыкала в потолок. — А это плохой переводчик, ненадежный.
Медсестра посмеялась.
— Можете с ним пока погулять, — разрешила она. — Только к обеду обратно приведите.
— Привести-то мы его приведем, а как оставим?
— Можете дверь в изоляторе запереть.
— Решетку выломает.
— Не сможет.
— Старшего попросит.
