— Как идти? Я ничего не поняла. Сначала приходит Ксюха, ржет и говорит, что я все веселье пропустила. Потом приходит не знай какой Подушка с шухером на голове, ничего вразумительного сказать не может. Одеяло говорит, что сейчас они в медпункт сходят и вернутся, и что скоро придет Ольга. Потом приходит Ольга с Даниилом и тоже ничего вразумительного не говорят. А теперь вот еще и вы! Бедлам! Что случилось?
— И что тебе из всего этого бедлама непонятно? — уточнил Одеяло.
Ира застопорилась.
— Одеял! — гаркнула она на него.
— Все, я больше не нужна? — спросила я.
— А чего Даниил-то молчит? — спросил Одеяло.
О-о-о, эстонец! Вообще, кажется, газ отказал, один тормоз остался! Одеяло обратился к нему еще раз, и опять на русском.
— Почему он молчит? — спросил он у меня.
Я схватилась за голову. Даниил спросил, в чём дело. Я объяснила ему, что Одеялу интересно, почему он, Даниил, молчит. Даниил расхохотался и что-то коротко, но емко сказал Одеялу по-эстонски. Одеяло схватился за голову и постучал по стулу, потом что-то спросил. Даниил что-то ответил, Одеяло невинно что-то пробормотал.
— Он врет! — сказала я. Даниил переспросил. Я потыкала на Одеяло и показала крест. Через пару таких жестов Даниил понял, что неважно, что он говорит, но он врет.
— Жаль, что я вообще не понимаю по-эстонски. Хоть что-нибудь разобрала бы! — пожаловалась Ира.
— Вряд ли! — так же низко ответил Подушка. Ирка шарахнулась.
— Ты специально так говоришь, чтобы я сидела на краю? — уточнила она.
— Как?
— Так!
— По-эстонски?
— Нет, по-русски!
— Я так по-эстонски и не говорю!
— Как так?
— Так! — Подушка насупился.
Даниил с Одеялом о чем-то побеседовали, а Подушка проворонил. Вот и пользы с того, что он понимает, все равно все прослушал!
Подушка вертел головой, пытаясь понять, о чем разговор, и никак не мог вникнуть в суть. Переведи мне, я тебе скажу, о чем речь!
— Поздравляю, ты вступил в общество непонимающих, как и в общество голубых до того, — поздравила его Ира.
Одеяло отмахнулся от Подушки, показывая Даниилу, чтобы он не обращал на него внимание. Даниил показал любимый жест, с которым у него ассоциировался Подушка. Тот вскочил, Даниил с Одеялом заинтересованно на него посмотрели.
— Ты чего вскакиваешь? — спросила я.
Одеяло спросил тоже самое почему-то у Даниила, но, слава богу, на эстонском. Даниил ответил тем же жестом и присказкой 'я же говорил'.
Одеяло только собрался всех отпустить с заседания, мол, договорились, как Подушку прорвало. Сначала Даниил не обращал на него внимания — умный мальчик, потом начал терпеливо ему отвечать. Но потом, видимо, Подушка довел-таки Даниила, и на свое «гав-гав» получил Даниилино «гав-гав». Подушка опешил.
— Допрыгался, — сказал Одеяло.
— Вот именно, допрыгался! — Ира изобразила Подушкин подскок.
— Ой, я это по-русски сказал, — ужаснулся Одеяло.
Подушка отступорился и снова заладил свое. Даниил побился головой об кровать и медленно, похоже, по слогам, сказал Подушке что-то явно не в первый раз. Подушка не сдавался. Даниил терпеливо отвечал, но потом и его терпению (надо признать, довольно большому) пришел конец. Он вскочил и понес с такой скоростью… Подушка начал отступать, потом остановился и стал отвечать. Эстафета.
— Даже не знаю, кто из них лучше лается! — сказала Ира, пристально следя за парнями. — Подушка от этого явно получает удовольствие, а вот Даниилу это точно не нравится.
Даниил в итоге махнул на него рукой и сел обратно на тумбочку. Подушка не унимался, Даниил помолчал, но снова стал отвечать. Одеяло не выдержал и после очередной фразы включился в разговор, наезжая почему-то на Подушку. Видно, он что-то совсем не то несет. Тут Даниил небрежно бросил какую-то фразу, от которой Подушка тут же побледнел.
— Что нужно сказать, чтобы загорелый эстонец побелел по сравнению со своими волосами? — удивилась я.
— Сказать то, что сказал Даниил, — ответила мне Ира.
Еще бы понять, что он сказал.
— Теперь точно допрыгался, — сказал Одеяло. — Ир, можешь ему это сказать, может, он хоть тебя услышит.
Ира потыкала Подушку, он обернулся к ней с недовольным лицом. Она резко подалась вперед и громко сказала.
— Допрыгался!
Подушка шарахнулся. Теперь завелся Одеяло.
— Что, надо погромче? Я тихо? — спросил Одеяло. — Могу треснуть! Да нет, нельзя, развалишься.
— Я-а развалина! — трагично воскликнула я.
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Ира. — Анастасия — русская княжна!
Даниил выпрямился и сложил руки на коленях. Я посмотрела на него и узнала свою позу.
— Вот блин, и правда, два сапога — валенки! — хихикнула я.
— В смысле? — спросила Ира.
Я выпрямилась.
— На Даниила посмотри.
Ира оценила и посмеялась. Подушка встал с тумбочки, на которую до того уселся, и снова стал говорить. Даниил закатил глаза.
— Мазохист, — сказала я ему. Он не понял, я изобразила, что с улыбкой на устах режу себе руку, он покивал и тоже встал, изображая радикулит. На петуха похож.
— Кукареку! — сказала я ему.
— Кудах-тах-тах, — хихикнула Ирка, тыкая в Подушку.
— Ко-ко-ко, — сказала я.
— Пи-пи-пи, — сказал Одеяло. — Я отсюда пошел.
Ирка поймала его за шкирку и отправила обратно. Подушка разгонялся, я изобразил заводящуюся машину, Даниил скучал. И тут дверь открылась. Как он нас нашел? По эстонскому крику?
— Ты чего делаешь? Совсем сдурел? Жить надоело? — заорала я.
Подушка с ужасом посмотрел на меня. Ему померещилось, что я на него ору, а это всего лишь мой личный эстонский мелкий прибежал.
— Сказано же было — в изоляторе сидеть, так нет, выполз! Хочешь, чтобы тебя в горный увезли? Так надо будет сказать, чтобы увезли! — кричала я, слезая с кровати и подходя к мелкому. Подушка завис, Даниил заржал.
— Идем отсюда, ненормальный, — я увела мелкого.
Мы спустились вниз, где я ему объясняла, что ему надо в изолятор. Он мотал головой, я говорила, что надо. Он посмотрел наверх.
— Вот уж тебе туда точно не надо. А то еще четверным заделаешься! Будете с Одеялом на пару пищать.
