— Да… чего это Подушка прицепился? Вообще блондин! — удивилась Ира.
— Я не сказала, что имею что-то против блондинов, — заверила я окружающих.
— Больше Одеяло подходит, — сказала Ира.
— Я на него первым и покусилась. Это потом ты его у меня отбила! — усовестила я Иру.
— А мы не знали таких подробностей! — хихикали украинки.
— А вообще-то есть украинец такой, — сказали девочки.
— Познакомьте меня с ним! — попросила я.
— Ты все это выдумала? — завозмущались девчонки.
— Естественно! У каждого есть то, что обязательно должно быть, и то, чего никак не может быть. Панком он не должен быть, и скинхедом, и рокером тоже.
— Нет, это нечестно!
— Я вам точно указала рамки, что точно должно быть, а чего — нет!
— Ты у нас тут одна такая широкая, а мы все такие узкие!
Ирка молчала и хихикала.
— Хорошо, у него должны быть острые уши! Но это условие невыполнимо, — сказала она, наконец. — Разве что операция!
Я подумала, что клыки лучше, чем уши, но промолчала.
— Ну, скажи честно!
— Хотите, чтобы я прикольнулась так же, как Ира?
— А она прикольнулась?
— Ну ладно, прикольнусь! — я изобразила Подушкину прическу и покрутила пальцем у виска!
— Ха-ха-ха! Это Даниил от тебя научился?
— Нет, это он сам придумал!
Зашел Дима.
— Капитош, ты… а… мы… Вожатый в комнате, а отсюда больше всего шуму! — поругался он.
— Присоединяйся! — пригласил Капитошка.
Дима посмотрел на него, как на умалишенного.
— Присоединяйся!
— Присоединяйся! — стали звать девчонки.
Ему объснили, что тут затеялось.
— А если Андрейка сюда придет?
— Скажи, что он сюда не придет! — взмолились девчонки.
— Я ему что, ноги свяжу?!
Он сообщил, что у него девушка не здесь, что мы ее не знаем и никогда не узнаем.
— Повезло блин, отмазался. И почему мне такая отмазка в голову не пришла? Отмазка, отмазка, почему ты ходишь только к Диме в голову? — стенал Капитошка.
Пришел Андрейка.
— Вы что тут делаете? Дежурные называются! — возмутился он.
— Тише, Андрей! — сказала я. — Спи, Ира, спи!
— Поднимите мне веки! — попросила Ира, которую я укладывала спать.
— Так вот что у вас тут! Хи-хи да ха-ха!
— Сейчас еще и Андрея к этому припряжем!
— Да я могу вам за него сказать! — начал было Дима.
— Что? — успел спросить Андрейка.
— Не успел, — вздохнул Дима.
— Вы чем тут занимаетесь? — снова пробасил Андрейка.
Украинки выпучили глаза, русские хохотали, Дима с Капитошкой сдерживали смех.
— Ну что поделать, он полностью украинец, — вздохнул Капитошка.
— А вы что… с Димой… немного эстонцы? — хихикала я.
— Эх… это мы с Андрейкой… — ответил Капитошка. — Еще!
— Уже!
— Слегка!
— Обычно!
— Иногда!
— Что вы тут делаете? — заело у Андрейки?
Кто-то заорал в соседней комнате.
— Пошел их успокаивать! — отрапортовал Андрейка.
— Тебя самого надо!
— Да, надо! — согласился он.
Андрейка ушел.
— Тяжелая выдалась ночка, — сказал Дима. — Так, зря я это сказал.
— Не зря. Вернемся к своим обязанностям. Королевская ночь, как-никак!
— Как?
— Как-никак!
— Ха-ха-ха!
Мы вернулись в свою комнату и увидели там жутко накрашенных девчонок, Лариска до сих пор была перемазана пастой, да еще и накрасили ее сверху.
Шур, шур, шур.
— Да отцепись ты от нее! — послышалось за окном. — Чего тебе эта акация далась?
— Она сама прицепилась.
— Так, все, я полез по кипарису.
— Не оставляй меня тут одного. Я ее боюсь!
— Кого, акацию? Ам! Сейчас съест! — загоготала я, высовываясь из окна.
Подушка почти долез до верха.
— Шшшш…. Мряу! — послышал снизу.
— А-а-а-а! — заорал Одеяло. Подушка в мгновенье ока оказался рядом со мной на полу. Через очень маленький промежуток из окна вывалился Одеяло и шлепнулся на пол. Я сползла по стеночке, не в силах хохотать. Бедная кошка, которая спала под акацией, как же ее напугал Одеяло… Не зря она его укусила, так ему и надо! Ой, кажется, Одеяло сейчас помрет.
— Не будешь теперь под кустами кошек будить! — хохотала я.
— Это была кошка? — воскликнул Одеяло и выглянул в окно. Потревоженная им кошка шипела на кипарисе и дубасила его лапой. Подушка потряс кипарис, кошка зашипела сильнее и даже стала царапаться.
— Не подрубай кипарис! — воскликнул Одеяло. Кошка его, конечно, не слушала, а только больше злилась.
Одеяло спустился вниз, подошел к акации, посмотрел и вскоре вернулся. Мы придумали каверзу и врубили музыку. Пришел Дима, попытался открыть дверь, но ручка была измазана пастой и мокрой туалетной бумагой, так что рука у него соскользнула.
— Что тут с ручкой? — удивился он, но дверь все же открыл, и тут же шлепнулся на пол. — Паста?
— Мятная! Будет отбеленная жопа! — хихикали мы.
— Да мне бы ее, наоборот, посмуглее! — сказал Дима и встал. — Потише! — вожатый вышел.
Девчонки приготовились по одному идти смывать с себя неумелую покраску, дошли до смежной комнаты. Там все спали. Мы спустились вниз и зашли в душ, здесь нас догнали Подушка с Одеялом, когда их все осмотрели. Одеяло-то умылся с последнего нашего визита, а Подушка оставил наши труды. Мы вышли из душа, и тут Одеяло стал сдавать назад.
— Я тоже, пожалуй, вернусь в душ, — сказал Подушка.
— Что это он? Ой, хорошая кошечка, хорошая. Одеяло, ты зачем бегал к акации? — я поскорее закрыла дверь в душ, находясь внутри.
