«вольно».
Эстонцы заржали, как молодые кони. Дима ушел обратно. Эстонцы разлеглись, исполняя приказ «Вольно». Я нагло подошла, спихнула эстонца с Подушкиной кровати и уселась там в любимой позе под названием 'лом сглотнула'. Эстонцы хохотали. Два эстонца взялись спорить. Один талдычил одно, другой — другое. Один эстонец сорвался с места, схватил другого, самого мелкого в компании, восторжествовал и поставил на место. Спорили, поднимет или нет? Ха, да его даже я подниму! Я подошла, спокойно подняла и поставила. Эстонцы вытаращились на меня.
— Да с первого взгляда ясно, что его поднять легко. Вот Шкафчика!
Я потыкала в него пальцем. Все ужаснулись и отказались даже пытаться.
Послышался истошный вопль, и ко мне сзади запрыгнул мелкий серенький. Я погладила его по голове, эстонцы обалдели, глядя на меня. Мелкий на радостях обнял меня, чуть не придушив. Я погрозила ему пальцем. Он повинился. Эстонцы стали переговариваться и погладывать на меня. Мелкий принялся про каждого рассказывать. На кого-то кивал, на ком-то ставил крест. Я внимательно слушала и кивала. Забракованные возмущались, обласканные — гордились. Дошла очередь до старшего серенького, на него покивали, а вот Сильвера и Даниила тут же забраковали. Шкафчика он, кстати, забраковал категорически. Я посидела, подумала и показала жестами, что, по-видимому, стоит понимать его слова наоборот. Забракованные воодушевились, обласканные насупились. Впрочем, это не помешало им начать обсуждать, как бы поднять меня.
— У всех парней мысли одинаковые! — сказала я. — Я пошла!
Мелкий пробежал вперед и стал держать дверь, сказав, что мне нельзя уходить. Я развернулась. Кто- то побежал держать вторую дверь, я пошла к окну. Там меня перехватил Шкафчик, поднял и прижал к себе. Я показала ему кулак. Он помотал головой, улыбаясь. Я пожала плечами и изобразила утопающую собаку. Эстонец оторопел и выпустил меня, я спустилась на пол и тихонько толкнула его назад. Он отшатнулся от окна и покрутил пальцем у виска. Я собралась вылезти, он снова меня поймал. Я пошла к соседнему окну, где и в помине не было плюща. Шкафчик поймал меня и снова оторвал от пола от греха подальше. Я снова попробовала тактику утопающей собаки. Он перехватил мои руки одной своей, второй прижимал к себе. Те эстонцы, что изначально спорили, кто кого поднимет, посмотрели на все это и дружно пришли к согласию. Ну да, куда уж им! Меня тут вообще одной рукой держат!
Тем временем Шкафчик принес меня в комнату и встал посредине, тормозя, что меня неплохо было бы поставить на пол. Сорвал он эстонцам конкурс на мое поднимание. Выиграл у всех! Послышались голоса. ПОДУШКА!
Я дернулась бежать. Шкафчик не отпускал. И показала ему, что надо идти. Он стоял. Я изобразила, что быстрее. Он пошел медленно. Я изобразила, что очень быстро. Эстонцы стали переговариваться, пытаясь понять, что я имею в виду. Даниил с Сильвером явно поняли, что мне надо, но не могли выговорить ни слова, а только хохотали в обнимку. Шкафчик, наконец, вышел за дверь, я потыкала ему на дверь смежной комнаты. Он не понял. Я толкнула его. Он озадачился. Подушка зашел в свою комнату как-то странно, через смежную. Шкафчик растормозился и собрался что-то сказать. Я заткнула ему рот. Тот удивился. Я показал ему тишину. Он снова собрался что-то сказать. Я постучала ему по лбу. Тот покивал. Туго доходит! Ох, эстонцы!!!
Подушка говорил все громче, даже орал. Я спросила у Шкафчика, что он говорит, и стала смотреть объяснения. Мне тщательно профильтровали всю его речь.
— Я сумасшедшая, ненормальная, и вообще, сколько можно? Я его достала? Ха-ха-ха! — хихикала я. Стоит ли говорить, что Шкафчик все еще держал меня и все это объяснял одной рукой. Я посмеялась и принялась ему объяснять, что нам нужно спрятаться в комнате, и быстро. Когда я уже была на грани истерики, до него все же дошло, и он зашел внутрь. Фух, доперло. Подушка зашел в смежную комнату и уставился на меня. Пару раз побуксовав на каком-то слове, он побился головой об косяк и ушел. Я стала объяснять ему, что надо побыстрее идти в комнату.
— А-а-а! — разродился эстонец, видимо, поняв, что я от него хочу.
Мы пришли в комнату. Эстонцы подивились на нас и расхохотались. Подушка зашел в комнату, побился головой об косяк, сопровождаля каждый удар словом, и снова вышел. Я побилась головой об плечо Шкафчика. Я отчаялась допроситься, чтобы меня поставили на землю, и принялась объяснять, что мне надо на синюю дачу. Про слово «быстрее» я уже забыла — он его не понимал категорически. Хорошо, что так дошло. Меня занесли прямо на второй этаж, в мою комнату. Подушка заткнулся на полуслове, Одеяло разинул рот. Ира что-то выронила.
— Кто-нибудь, объясните этому тормозу, что меня нужно поставить на землю! Знаками он не понимает, по-русски тоже! — простонала я. — Он думал, что я собиралась выпрыгнуть из окна, а я всего лишь хотела спуститься по плющу! Он меня поймал и не отпускает!
Подушка заржал. Вот жеребец! Нет, чтобы сказать! Одеяло сполз по стеночке и хохотал на полу, тоже не спеша ничего говорить. Ира честно показала ему, что меня надо поставить. Меня поставили… на второй ярус!
— Ты придурок! Ты задолбал! Сколько раз нужно объяснять «быстрее», а ты не понимаешь! Поставить на второй ярус! Ты вообще даун! Мозги мышцы заменили! — орала я.
Шкафчик послушал и снова взял меня на руки.
— О-о-о-о! — простонала я, окончательно отчаявшись.
Одеяло еле выговорил ему что-то. Меня поставили на пол. Я отпрыгнула подальше от Шкафчика и подошла к Подушке.
— Что? Достала я тебя? — спросила я едко, склоняясь над ним, ибо он лежал на кровати. Подушка пошел пятнами. — Теперь точно достану!
Хлоп! Я взорвала последнюю хлопушку прямо у него перед лицом.
— Г-а-а-а! — с ужасом вдохнул Подушка и резко сел. Я стукнулась головой об верхний ярус.
— А-а-а-ау! — воскликнула я и показала кулак. Подушка всплеснул руками. Я надавала ему по щекам его же ладонью, потом сложила ее в кулак, как следует приложила его к голове и гордо удалилась.
Кошмар, сплошные потери! Об Шкафчика ногу ушибла, о другого эстонца — руку, из-за этого — голову. Я тихо спустилась по кипарису и пошла на желтую дачу, зашла в комнату и плюхнулась Косте на ноги.
— Га-а-а-а…
— Радуйся, что только на ноги!
— Я и радуюсь. Слезь, пожалуйста!
Я приподнялась и снова села. Он уже убрал ноги. Ко мне подскакал Наполеончик.
— О! И тут у меня есть враг! — воскликнула я. — Номер один. Нет, номер два. Будешь делить место с Оскальчиком! Что, хочешь быть всегда первым? Не получится. С Оскальчиком я с первым познакомилась!
Я решила попить. Блин, облилась. Ха, Подушкин свитер! Мне предложили рубашку. Я тут же переоделась в Костину рубашку и выпросила мп3. Мы с Костей играли в морской бой, когда пришла Юля.
— Что у вас тут такое… громкое… Дайте поспать!
— Громкое? Сейчас вообще у тебя Костю отобью! — сказала я ей.
— Леш, хорош прикалываться! — зевнула она.
— Леш? Я или Ольга, или Олег! — хихикнула я.
— Игорь?
— О, еще и Игорь!
— Игорь… вот ты где! — Юля уставилась на мальчика, который спал под Костей. — Саша!
— Еще и Шурой обозвали…
— Что? — отозвался парень с другой кровати.
— Да кто ты? Игорь, ты кого сюда привел?
— А? Что? — парень проснулся и подскочил на кровати. — Юль? А я думал, что так плохо спалось.
— Ты кто?
— Я же сказал — Олег!
