— Без постели, в смысле, только белье использовали, — пояснил Одеяло.
— Я одна тут совсем не то подумала, — усмехнулась я.
— Ну-ка, ну-ка.
— Не-э-э, я без очереди — я не ржала.
— Вот именно 'без очереди', говори без очереди!
Я молчала… без очереди.
— Воспользуюсь твоим методом, — сказала Ира и что-то зашептала Подушке.
— А теперь еще раз, — сказал парень.
Ира зашептала еще раз.
— Ну, Оль, меня же любопытство съест, — сказал Подушка. — Только я не знаю, что это за зверь.
— Любопытство — не порок! — сказала я.
— Не порог?
— Это болезнь! — сообщила я.
— Болезнь? — ужаснулся Подушка.
— Она шутит, это выражение такое, — сразу стала успокаивать Подушку Ира.
— Ну, Оль! — заканючил Подушка.
— О-оль! — протянула Ира.
— Интересно, что она там поняла? — задумался Одеяло.
— Я поняла только общий смысл, а вы вдобавок к общему смыслу придумали еще детали.
— Фраза-то безобидная. Кто кому покупает белье, такое и постельное, — удивилась Ира.
До Подушки дошло.
— ХО! Я трусы Одеялу не покупаю! — громко и четко сказал Подушка.
— Значит, простыню покупаешь? — хихикнула Ира.
Подушка открыл было рот, но Одеяло его опередил.
— Я ему покупаю!
Все расхохотались, Подушка на всех дулся.
— Оль, да что ты такого поняла? — снова спросила Ира.
— Я никак не могу понять, что она поняла, — сказал Одеяло.
— Что может быть хуже того, что я покупаю ему трусы и простыню? — разгневанно задумался Подушка.
— Ну, Подушка, когда бы ты, даже если бы не покупал ему ни трусы, ни простыню, — сказала я. Начало Подушке понравилось, он воодушевился, — успел разглядеть, в какой они горошек?
До Подушки дошло, и он начал колотить матрас кулаками.
— Я же сказала, что у меня хуже всех.
Ира с Одеялом ржали вповалочку. Я взирала на все это с высоты.
— Все ясно, — сказала я.
— Что тебе ясно? — спросила Ира.
— Разве тебе, Ир, не ясно? — усмехнулась я.
— Смотря, что ясно тебе, — опасливо уточнила Ира.
Подушка с Одеялом удивленно переглянусь, не найдя ничего предосудительного во фразе, и уставились на меня, как и Ира до того. Господи, чувствую себя оратором!
— Люди, вы на меня не обидитесь после этого? — уточнила я.
— Да нет, — покачала Ира.
Я только открыла рот.
— Только побьем, — закончила Ира.
— Вот и не буду рассказывать, — обиделась я.
— Да, не побьем, — сказал Подушка.
— По реакции, произведенной на вас моими словами, понятно, что Подушка не против такого расклада вещей, Одеяло против, а Ире фиолетово, что они там делают, — я наблюдала, как Ира сгибается, беззвучно хохоча, а эстонцы смотрят друг на друга с открытыми ртами, и добавила для усиления эффекта, — на простыне в сердечко, купленной Подушкой.
— В трусах, купленных Одеялом, — предложила Ира.
— Да нет, уже сняли, — покачала головой я.
Подушка надулся, как воздушный шарик.
— Надо почаще на Ольгу соглашаться, — сказал Одеяло. — Слышишь, Подушка, я против!
Подушка собрался падать в обморок.
— Неправильно, — сказала я и взяла его за руку. Он с ужасом покосился на меня. Я приставила ему тыльную сторону ладони ко лбу. Подушка тут же «упал» в обморок. Ира с Одеялом в это время о чем-то шушукались.
— Все, Подушка, Одеяло разболтал все твои тайны, — сказала Ира.
— Какие? — удивился Подушка.
— Я только Ольге расскажу, — обнадежила его Ира.
— Что он тогда разглядеть-то успел? — поразился Подушка.
Мы принялись хохотать.
— Ясно, почему Одеяло против! — вынесла свой вердикт я.
Одеяло покивал головой.
— Нет, поэтому я против, — сказал Подушка, не видя Одеяла.
— Нет, ты за! — я свесилась к Подушке.
— За? Что? За что мне это? — стенал Подушка.
— За все! — коротко ответил Одеяло.
— За что это? — оживился Подушка и сел так, чтобы видеть Одеяло.
— Вот за…, за…, за…, за… и еще за… — ответил Одеяло, вместо многоточия говоря по-эстонски. — И это только часть, мала толика! Это то, что ты сделал.
— Кому? — спросил Подушка. Он глобально задумался.
— Все, наповал, — сказала Ира, я хохотала.
Ира закончила завивать Одеяло. А ему идут крупные кудри и столько волос на голове. Они, правда покороче стали, ну да ничего, и так хорошо. Красавец! Надо высказаться по этому поводу!
— А вообще жизнь…
'Don't worry, be happy!'
Все переглянулись и рассмеялись.
— Ромашка, сейчас Наташка придет! — вспомнила Ира.
Ира вскочила на тумбочку, приглашающе махнула Подушке, упаковала его и улеглась сверху. Послушались сдавленные вскрики.
— Это еще что такое? — возмутилась Ира. — Тоже скажешь, что у меня излишний вес?!
— Ничего не скажу, — ответил Подушка. — Ты легкий, как матрас.
Эх, ни фига себе, я этот матрас вообще поднять на могу. Комплимент, ромашка!
Я подергала матрас.
— Не поднимается, — удивилась я.
Одеяло тоже подергал.
— И правда не поднимается, — согласился он.
— Ну-ка! — сказала Ира, дернула со всей силы и вытащила его, клочок простыни остался в шкафу. Всего-то и надо было его освободить.
— Мило, спасибо, — вытаскивая клочок, сказала я.
Ира пожала плечами и ушла обратно. Подушка вытащил голову из-под подушки и положил на бортик. Я придержала матрас, пока Одеяло упаковывался под него, и отпустила, прихлопнув Одеяло.
— Мы-ы-у, а… — вскрикнул Одеяло из-под матраса.
— У тебя тоже излишний вес? — спросил Подушка, поворачиваясь.
— Я еще не залезла, ему и матрасик тяжелый, — развела руками я, стоя на тумбочке.
Я улеглась, подвинула его в сторону, он стал пихаться из-под матраса. Я развернулась и как следует
