нами. Смелая Рита даже показала им язык, потом ей стало интересно, и она начала из-за меня выглядывать. Увидев это, я рассмеялась. Тем временем мелкие эстонцы (ну как «мелкие»… примерно нашего с Иркой возраста) отступорились и стали с интересом наблюдать за происходящим. Подушка перегнулся через забор и стал заглядывать вниз.
— Будет как в прошлый раз, донаклоняешься! — предупредила его я.
— Не будет, — покачал головой Подушка, выдавая себя с потрохами движением рук. — Блин!
Он покрепче вцепился в забор и стал смотреть вниз.
— Если что, за на заборе повиснешь? — спросила я.
— По-моему, если что, я упаду вместе с ним.
Подушка пошатал забор, тот с удовольствием пошатался и поскрипел. Подушка поскорее убрал от него руки и ретировался к кипарису.
— Сомневаюсь, что кипарис выдержит.
— Причем тут кипарис. Если что, за Одеяло уцеплюсь. Упадем вместе!
— И упали они вместе, — хихикнула я.
— Я не буду с ним падать! — воскликнул Подушка. — И летать учиться!
— Развод и девичья фамилия? — прикрывая рот, очень тихо сказала мне Ира.
— Хуже… — ответила ей так же я.
— Что может быть хуже?
— Хватит шушукаться! — в один голос воскликнули парни.
На нас окрик не произвел никакого впечатления, зато подскочили их мелкие. Тоже, видать, шушукались. Мы расхохотались, а мелкие неожиданно для нас поменялись полями. Теперь эстонцы стояли около нас с Ирой, а наши девчонки перебрались поближе к Подушке с Одеялом. Я заметила, что Рита как-то нехорошо смотрит на Подушку, тот даже стал озираться. Я потыкала ему пальцем вниз. Он добросовестно осмотрел свои ноги и, наконец, заметил Риту!
— Привет! — радостно воскликнула она, рассматривая Подушку, перевела взгляд на Одеяло, не вдохновилась его хмурой физиономией и продолжила таращиться на Подушку.
Вскоре парень не выдержал:
— Что ты на меня так смотришь?!
— О! Ты еще и по-русски разговариваешь? — поразилась Рита.
— И не только разговариваю, — ответил ей Подушка.
— А что еще? — тут же спросила Рита.
Чаша моего терпения переполнилась, и я загоготала в голос, поразив всех окружающих. Смеясь, я повернулась назад, увидела мелких эстонцев.
— О господи! — я вздрогнула и повернулась обратно.
— Йес! — Подушка сделал характерный жест «йескающего» человека.
— Именно это, и по-русски! — еле выговорила я сквозь хохот.
До Иры дошло сразу, она набрала побольше воздуха, схватила за голову и стала хохотать. До Риты тоже дошло, теперь она не просто смотрела на Подушку, но и что-то прикидывала в уме, хохоча. До Подушки тоже дошло, но что-то свое, и он только осуждающе покачал головой. До остальных не дошло ровным счетом ничего. Рита нарезала круги вокруг Подушки, осматривая его со всех сторон, парень замучился крутить головой, следя за ней.
— Голова не закружилась? — спросила Рита.
— Привычка! — покачал головой Подушка. — На такой высоте привык.
— Мм… пониженное давление, жарко, наверное, то есть холодно, — пробормотала Рита.
Мы с Иркой снова принялись хохотать. Из-за наших спин выбрались эстонцы, и я позавидовала Ире, которой снова пришлось задирать голову, мне же пришлось ее наклонить. А мне блондинистый достался… хех… А у Ирки повыше… и черненький… ха, карие глаза! Слава богу, мне карие не достались. У моего ближе к зеленому.
Мы долго разглядывали друг друга. Мне надоело, что на меня смотрят снизу, и я наклонила голову, дико зыркая свысока. Эстонец стушевался.
— Спорим, у тебя есть кто-то старший, — сказала я.
— Сестра, — кивнул он.
— У меня тоже. Все они такие, — сказала я. Кажется, до парня не дошло, что я сказала. — Да заткнись ты, да заткнусь я.
Эстонец совсем прижух.
— Да это я так, говори, сколько хочешь, — поспешно заверила его я.
— Ты так и будешь молчать? — не выдержав, спросила Ира.
О-о, ей, похоже, еще больше тормоз достался.
— Ты так и будешь на меня смотреть!
— Как? — не понял тот.
— Подушка, объясни ему! — попросила Ира.
Подушка послушно сказал что-то по-эстонски, но явно не то, что хотела Ира. Скорее, что-то типа 'Она немного того, нужно быть терпимее'. Эстонец переварил.
— Правда? — удивленно спросил он у Иры.
— Нет, не верь. Он все врет! — тут же заверила его Ира.
Подушка что-то сказал ему по-эстонски, хохоча.
— Ты сказал 'Она еще и отрицает', — сказала я. Подушка поперхнулся смехом и вытаращился на меня.
Тут я заметила, что вторая мелкая, тоже, кстати, Рита, нехорошо поглядывала на Одеяло, который самозабвенно лицезрел небосвод. Та-ак, сейчас что-то будет.
— Он, наверное, сказал что-то типа того, что я шизофреничка, — сказала Ира.
Подушка выпал в прострацию. Видать, угадали.
— Кто? — не понял ее мелкий эстонец.
— Не дружу с головой, — пояснила Ира.
— Ага, — простодушно кивнул тот.
Ира злобно зыркнула на Подушку, тот отшатнулся и скорчил рожицу. Рита с открытым ртом смотрела на Подушку. Наверное, подумала 'Такой большой, а все еще рожи строит'.
Ире эстонец надоел совсем, и она развернула его в сторону кипариса, дабы тот не разглядывал ее. Эстонец добросовестно принялся рассматривать открывшийся ему пейзаж. Я от своего по-простому отмахнулась. До него дошло.
Подушка с нарастающим беспокойством следил за Ритой, та все еще внимательно на него смотрела.
— Ты что как на меня смотришь? — спросил он.
— Как? — о, бедная девочка, от эстонцев заразилась.
Подушка задумался.
— Хорошо, что ты не повар, — нашелся парень.
— Я патологоанатом, — сказала Рита.
— Это кто? — спросил Подушка.
— В морге работает, — пояснила Рита.
— О-о-о, — ужаснулся Подушка. — Кто хочет быть летчиком, кто космонавтом, кто патологоанатомом.
— Поваром… Патологоанатом — это тот же повар, только не готовит.
— Ну, тогда и повар это тот же патологоанатом, только готовит! Готовит это… бе-е-е, — сказала я.
Все рассмеялись, а Рита решила залезть по Подушке.
— Что ты по мне, как по кипарису! — спросил Подушка.
— А как по кипарису? — спросила Рита.
Парень подсадил ее на ветку. Тем временем другая Рита швырнула в Одеяло лизуном. Он какое-то время ничего не чувствовал, потом поднял руку и нащупал лизун.
