Эпистолы: друзьям моим единственным

И в часовой захватанный стакан
Друзья мне льют первяк из туберозы.
И в горле собирается туман,
Восходит вверх. Мне называли: слезы…

И что еще? Ах, да, чуть слышный зуд
В губах, однажды выстуженных Летой.
И что еще? И почему зовут
Вот это поражение — победой?

Да мне ли — на обугленных костях
Таскающему драповое тело —
Возрадоваться вдруг, что потеплело,
Оттаяло признанье на устах.

И мне ли — полыхавшему в кострах
Смут вековых — оплакивать мгновенье?
Викторией зовется этот крах…И вот еще одно стихотворенье…

,

ПИСЬМА ИЗ ГОРОДА. ЧАСЫ

1

Как зверь, что ищет соль земли, не ведая, чего же хочет,
Мы проходили и прошли, и вот над нами смерть хохочет.
Среди потоптанных долин стоим обуты и одеты
И знать хотим — чего хотим, когда уже желаний нету.
Мы недра выскребли земли, мы сотворили мир свой вещий,
И вот надкушенные вещи вкруг нас валяются в пыли.

Мы проживаем в тесноте, влача вещей ненужных бремя,
И пребываем в нищете, поскольку время — время — время —
Вот мера жизни. Вот одна минута жизни — как монета.
Вся жизнь — вот страшная цена, за то, что не нашли ответа.

2

Я знать хочу — чего хочу,
Я обнажаю понемногу
Свой дом и волоку к порогу
Обноски, что давно влачу.
И здесь останутся часы —
Свидетель крайнего позора:
Я нищ — я нищ — я нищ, и скоро
Они затеются, как псы,
Трястись и взлаивать надрывно,
Напоминая в пять утра,
Что жизнь уходит непрерывно
И что пора — пора — пора.

,

ПИСЬМА ИЗ ГОРОДА. ТРАПЕЗА

Подвалом влажным и густой асфальтовой смолой,
Подвалом бражным и тугой табачною золой,
Опухшим выменем души и головой творца,
Промявшей плюшевый диван седалищем лица,
Утробным воем парных труб системы паровой
Клянусь, что это все — со мной.
Да, это все — со мной:

Я гость на пиршестве немых, собравшихся галдеть,
Они ревели над столом, а мне велели петь
И заглушать вороний ор оголодавших душ… А лестница вела во двор, и там играли туш!
Там пожирали пиджаки карманные часы,
Глотали вяленых коров парсеки колбасы,
Топтал ступни свои плясун и — под кромешный крик —
Оратор — с пеною у рта — заглатывал язык.

…А дверь в огромный мир вела, и там играли марш.
И там пила тайгу жрала, разбрызгивая фарш,
И там впивался в недра бур коронкою вставной,
И присосавшийся насос пил земляной настой.
Клянусь, что это все — со мной,
Все наяву, все здесь.
Клянусь, что правду говорю, и буду землю есть…

Я гость за трапезным столом,