После двухлетнего отсутствия я вернулся в Англию и теперь намереваюсь вновь открыть двери Уорфилд-хауза и представить всем мою подопечную-Астару Биверли.
Я почитаю ее за свою родную дочь во всех отношениях и со всеми вытекающими из этого выводами, а поскольку дни моей жизни клонятся к закату, меня весьма заботит ее будущее. Самое мое большое желание – чтобы Астара Гсчастливо вышла замуж, по возможности за представителя нашего семейства, и поселилась вместе с мужем в Уорфилд-хаузе.
Я вполне отдаю себе отчет в том, что ни один моло– дой человек не сможет содержать такой огромный дворец и обширное поместье, если я не позабочусь об этом соответственным образом в своем последнем волеизъявлении.
Вследствие этого я принял решение, что мое состояние – весьма значительное, как ты можешь догадаться, – отойдет в совместное владение к Астаре и ее мужу.
Имея в виду все вышесказанное, я приглашаю тебя приехать как можно скорей в Уорфилд-хауз и познакомиться с Астарой Биверли.
Сам я, разумеется, тоже буду весьма рад снова повидаться с тобой и послушать твой рассказ о том, как прошли у тебя последние два года.
Передаю наилучшие и самые сердечные пожелания твоим родителям, с чем и остаюсь, твой любящий дядя,
Родерик Уорфилд».
Виконт внимательно прочитал все письмо до последнего слова, затем, возвращая его кузену, заметил:
– Оно идентично тому, которое получил я; да и написано одной и той же рукой.
– Ты хочешь сказать, Уильям, что дядюшка Родерик не сам написал его?
– Нет, конечно же, это не его рука, Лайонел, и я могу поспорить на что угодно, что его написала Астара Биверли.
Лайонел Уорфилд посмотрел на письмо с новым интересом.
– Да, верно, – сказал он. – Теперь я тоже это понимаю. Что ж, почерк интересный, свидетельствует о незаурядной натуре, и, клянусь Богом, он и в самом деле принадлежит женщине.
– Догадываюсь, что наш любезный дядюшка и Астара вместе придумали, как заманить нас и устроить смотр претендентов, – заметил виконт.
– Ну, что ж, как я уже сказал, – грустно улыбнулся Лайонел, – моя поездка в Хартфордшир окажется пустой тратой времени, если ты толсе намереваешься последовать приглашению дяди Родерика.
– Ерунда! Никогда не теряй надежды! – насмешливо протянул виконт.
– Надежда умирает последней! – подхватил Лайонел. – Но мы ведь совсем не знаем эту Астару. Ее хоть можно считать порядочной девушкой?
– Она не только порядочна, но и хороша собой, более того – ослепительно хороша, – ответил виконт.
– Откуда ты знаешь?
– Мне говорили знакомые, видевшие ее в Риме. И вообще, они утверждают, что не успеет она появиться в Лондоне, как через неделю все тосты, звучащие в Сент-Джеймсе, будут обращены только к ней.
– Ты пробуждаешь во мне любопытство.
– Еще бы, мой милый! Но подумай и о деньгах, Лайонел. Мне не верится, что тебе так легко оплачивать все твои расходы, связанные с экипировкой в королевском полку. Со всех сторон только и слышишь сетованья на страшную дороговизну службы при дворе.
– Увы, ты прав. Так оно и есть! – с грустью признал Лайонел. – А поскольку принц-регент постоянно одержим новыми идеями насчет покроя и цвета наших мундиров, расходы все увеличиваются.
– Тогда тебе определенно следует выступить в числе претендентов на руку прекрасной Астары!
– Ты полагаешь, там будет, возможно, какое-то соревнование?
– Сейчас трудно что-либо предугадать, – пожал плечами виконт. -А если говорить серьезно, то я догадываюсь, что нам придется погарцевать перед этой девушкой, как это делали в древности рыцари; не исключаю, что нам даже будет предложено принять участие в турнире. И тогда она выразит свою благосклонность, бросив своему избраннику изящный платочек, вне всяких сомнений, надушенный тонкими духами.
– Более мой! – ужаснулся Лайонел. – Ты говоришь ужасные вещи! Да будь я проклят, если соглашусь участвовать в подобном театре.
– Неужели? А я нахожу все происходящее достаточно занятным. Мне всегда был симпатичен наш дядя Родерик, я с детских лет им восхищался. Отец говорит, что в нашем семействе он самый настоящий гений, и это определенно справедливо, когда речь идет обо всем, что касается финансов.
– Ты что, тоже оказался на мели? – напрямик спросил Лайонел.
– Разумеется! Ты еще спрашиваешь! – воскликнул виконт. – Разве мы все не сидим в той же самой лодке?
– Но ведь сегодня Брамсель выиграл тебе пятьсот гиней.
– Это поможет мне содержать конюшню только в течение одного месяца.
– Что ж, полагаю, в этом клубе не найдется ни одного завсегдатая, который не был бы должен ту или иную сумму ростовщикам, не говоря уж о портных.
