как всегда считала?
— Я хочу остаться с тобой. Он глянул через плечо:
— Ты мне не нужна.
Лучше бы уж он ударил. Это было бы не так больно.
— Почему? — Это она так проскулила?
Вздохнув, Норт развернулся к Октавии и потер ладонью щетину на подбородке.
— На моих руках уже достаточно крови. Я не хочу добавлять твою. У себя дома тебе будет безопаснее.
— Не отправляй меня, Норри. Мне будет еще неспокойнее. — Какая прелесть, теперь она опустилась до того, что стала умолять. А что будет дальше? Где ее гордость, где ее решимость? Она что, всерьез надеется защитить Норта?
— Ты уезжаешь, Ви. Собирай свои вещи.
— Но…
— Должен же я что-нибудь сделать для тебя! — Он не стал скрывать свою боль и решимость. — Ты уезжаешь, и покончим с этим.
Он не должен был отказывать, Октавия знала это. Это конец. Их краткое воссоединение закончилось.
— Хорошо, — ответила она, собрав всю волю в кулак. — Я уезжаю. — Умом Октавия понимала, что Норт прав, а она — последняя дура.
Но сердцем ее тянуло остаться с ним, быть беспечной, бунтовать и рисковать.
Когда-нибудь, в один прекрасный день, она уступит и послушается своего сердца.
Когда-нибудь, в один прекрасный день…
Октавия очаровательна.
Норт смял карточку, острые углы врезались в ладонь. Его колотило от бешенства. По спине бежал озноб. Мысль о том, что Харкер приходил к Октавии, беседовал с ней, вызывала такие эмоции, которые Норт был не в силах описать.
Он мог бы убить Харкера. Убить и не почувствовать никакого раскаяния. Норту и в самом деле хотелось убить его. Он с наслаждением смотрел бы, как эта сволочь болтается в петле.
Если Харкер еще раз приблизится к Октавии, Норт своими руками задушит мерзавца.
Октавия.
Слава Богу, с ней все в порядке! Харкер появился здесь не для того, чтобы навредить ей. Во всяком случае, не в этот раз. Это было просто предупреждение. Чтобы Норт отступил, не то она пострадает. Харкер не получит такой возможности. Плохо же он знает Норта! У такой угрозы будет обратный эффект. Норт ни за что не отступит. Наоборот, он лишь утроит усилия, чтобы поймать Харкера. Любым доступным способом!
— Мы готовы.
Норт круто развернулся. Как ей удалось так незаметно подойти к нему?
Октавия застыла в дверях, у нее за спиной стояла ее крошка-кузина. На лице у Беатрис читалось полное замешательство. Что ей известно обо всей ситуации? Знает ли она, что они с Октавией любовники? Понимает ли, что Харкер представляет более серьезную угрозу, чем все дурацкие «воздыхатели», вместе взятые? Известно ли Беатрис, насколько глупо поступил Норт, позволив чувству к Октавии затмить себе разум?
Господи, ведь Норт совсем не глупый человек. Но Октавии удалось сделать из него дебила.
А теперь у нее хватает смелости стоять и смотреть на него так, словно она одна страдает и мучается. Она думает, что он жаждет отправить ее прочь? Так вот, он никогда не хотел отпускать ее от себя. Но еще ни разу обстоятельства вокруг них не складывались настолько серьезно. Ему вообще не нужно было тащить ее в постель. А что он устроил сейчас в гостиной? Взял Октавию, как зеленый юнец, не думая о том, что она тоже должна получить удовольствие, желая только избавиться от страха, охватившего его до глубины души.
— Как только соберутся мои люди, я провожу вас до дома.
Октавия расправила плечи.
— В этом нет необходимости.
Несмотря на мятое платье, она держалась надменно и вызывающе. Подбородок покраснел в том месте, где Норт поцарапал его щетиной. Удалось ли ей вымыться, когда она вернулась в комнату, чтобы собрать вещи? Смыла ли она с себя все следы, которые он оставил на ее теле? Прополоскала ли рот, чтобы избавиться от вкуса его поцелуя?
Ей никогда не избавиться от Норта. Разве она не знает этого? Она наверняка считает, что он бросает ее, отвергает ее. Не надо быть гением, чтобы понять, как она мучается тем, что в течение жизни все, включая и его, бросали ее. Только ему одному была известна правда: он-то никогда не оставлял Октавию и никогда не оставит. Он будет знать о ее жизни все, каждую мелочь, каждую подробность. Он никогда не освободится от Октавии. И никогда не отпустит ее от себя. Никогда.
— Нет, это необходимо, — бесстрастно довел он до ее сведения. — Я отвечаю за вас.
— Уже нет. Вы выполнили свои обязательства перед моим женихом. В вас больше нет нужды, за мою защиту вам не платят.
О, она прекрасно знала, как ударить по больному месту. Он не остался в долгу.
— Вы — мой друг. И это значит для меня больше, чем горы денег.
Октавия побледнела. Беатрис посмотрела на него с большим уважением.
Но Октавия не собиралась сдаваться.
— Как только мы вернемся домой, я оплачу ваши услуги.
— Вы уже сделали это. — Когда ее лицо залилось краской, он продолжил:
— Я и без этого достаточно богат.
Она явно не знала, как отнестись к его словам, да и он не знал. В общем, самый настоящий романтизм и патетика.
Все, достаточно. Достаточно этого глупого обмена колкостями и едва прикрытых словами признаний. Сейчас Норту нужно быть во всеоружии, нельзя, чтобы она отвлекала его.
— Если вы не возражаете, дорогие дамы, то подождите в гостиной, кажется, мой человек уже прибыл.
И точно, Фрэнсис проскочил под окном кабинета и резво проскакал по ступеням входной лестницы с присущей ему грацией, странной для человека его комплекции.
Ни Джонсон, ни миссис Бантинг не потрудились объявить о его приходе. Прислуга привыкла к тому, что Фрэнсис постоянно приходит и уходит.
Прежде чем выйти из кабинета, Октавия, сверкнув глазами, дала понять, что еще не все сказала Норту. Обе кузины прошествовали мимо Фрэнсиса, который поклонился им.
— Закрой дверь, — приказал Норт, не беспокоясь, что Октавия может услышать его. — Чтобы не подслушивали.
Усмехнувшись, Фрэнсис захлопнул дверь.
— Я так понимаю, ей не понравилось, что вы отсылаете ее к жениху.
Хоть Норту и нравился Фрэнсис, это не его дело — рассуждать, что нравится и что не нравится Октавии. — Я хочу, чтобы вы с Барнсом понаблюдали за ее домом. Будьте готовы ко всему. Рядом могут крутиться люди Харкера. Мне совсем ни к чему, чтобы вы кончили также, как Харрис.
— Мне это тоже ник чему.
— И прикажи ребятам не спускать глаз с Харкера и его бандитов.
У Фрэнсиса между бровей залегла складка.
— Что вы собираетесь предпринять?
— То, что я должен был сделать давным-давно, — резко ответил Норт. — Уничтожить мерзавца.
— А как же закон? Норт пожал плечами:
— Какой именно?
— Тот, которому мы всегда следуем?
— Вот и следуй ему. А у меня другие планы. Фрэнсис казался искренне озабоченным.
