— Не делайте глупостей. Именно этого Харкер от нас и хочет.
— Я не собираюсь давать ему то, чего он хочет. Я хочу дать ему то, что он заслуживает. Теперь сделай одолжение, забери женщин. Чем быстрее они уедут, тем мне будет проще.
По виду Фрэнсиса нельзя было сказать, что он поверил Норту хоть на миг, но парню хватило мудрости удержать свое мнение при себе. Он резко кивнул и вышел вон.
Некоторое время спустя Фрэнсис уже сидел, взгромоздившись на козлы кареты, а Норт усаживался с дамами внутрь. Он предпочел бы сидеть снаружи под мелким дождичком, лишь бы не видеть убийственных взглядов, которые посылала ему Октавия. Она злилась. Она страдала. Она обвиняла его. Это было очевидно. Он пытался не смотреть на нее, что удавалось с трудом, потому что ни на что другое смотреть не хотелось.
Господи, сколько же может тянуться дорога до Мейфэра?
Наконец карета остановилась, и повисла неловкая тишина, которую нарушил лакей, открывая дверцу и опуская подножку.
Неожиданно заговорив, Октавия удивила его.
— Мне нужно минутку побыть с мистером Шеффилдом, если ты не возражаешь, Беа.
Беатрис кивнула и глянула на Норта. Он не понял, ободрял или предостерегал ее взгляд. Обычно Норт прекрасно читал по лицам, вот только женщины Во-Давентри оставались для него загадкой.
Как только кузина вышла, Октавия приказала лакею закрыть дверцу. Задвижка щелкнула, и Октавия села рядом с Нортом. Сумочка, которая висела у нее на руке, стукнула его по колену.
Обвиняющее выражение уступило место страху и беспокойству.
— Можешь мне кое-что пообещать, Норри?
— Только то, что смогу выполнить, — честно ответил Норт.
Узкая ладошка сжала его руку.
— Обещаешь быть осторожным?
Он кивнул:
— Обещаю.
Потемневшие глаза Октавии были полны боли.
— Я увижу тебя снова?
Нет! Никогда! Так он должен был ответить.
— Позовешь, я приду.
Это был не тот ответ, какой Октавия хотела услышать. Норт понимал, но других слов у него не было. Она кивнула и протянула руку, чтобы открыть дверцу.
— Сын Мертона, тот парнишка, который посылал тебе письма, приедет с визитом, чтобы извиниться.
— Хорошо. — Октавия взялась за ручку.
— Передай Спинтону, что я завтра заеду к нему. Господи, какая тяжесть!
— Ви?
Вероятно, в его голосе прозвучало что-то такое, отчего Октавия развернулась к нему. Они вцепились друг в друга, сомкнули объятия. Поцелуй, казалось, длился несколько часов.
— Будь счастлив, — прошептала она. Потом провела пальцем по щетине у него на подбородке. — Если я буду знать, что ты жив и в безопасности, тогда я тоже буду счастлива.
И Октавия исчезла, оставив Норта одного, с сердцем, разрывавшимся от тоски.
* * *
— Мне нужна твоя помощь.
Норт стоял в отцовском доме, в комнате, где раньше они всегда беседовали с отцом.
— Моя помощь? — Пристроив свою палку рядом, Брам опустился в огромное, обтянутое коричневой парчой мягкое кресло с подголовниками. — Ты никогда в ней не нуждался.
Норт пожал плечами и поскреб подбородок. Опять пора бриться.
— Тогда мне не требовалась твоя помощь.
— А почему сейчас потребовалась?
Брам явно догадывался о чем-то, поэтому увильнуть от разговора не представлялось возможным.
— Я хочу отставить Харкера от дел. Навсегда. Брам усмехнулся:
— Пусть Дев пристрелит его. — Улыбка увяла. — Значит, ты серьезно.
— Абсолютно.
Выпрямившись в кресле, насколько позволяла искалеченная нога, Брам посерьезнел.
— Так что случилось?
— Он приходил ко мне домой. Он разговаривал с Октавией. — Норту этого казалось достаточно.
Брам нахмурился и помассировал ногу.
— С Октавией Во-Давентри?
— Да.
— А что она делала в твоем доме?
Здесь нечего объяснять. Брам может и сам сделать выводы.
— В нас стреляли. Я думал, что целью являлась она.
— Теперь ты знаешь, что целью был ты.
— Да. — Черт, теперь и Брам знает об этом. Брам не был самым лучшим старшим братом, во всяком случае, и глазах общества, но он был преданным. Не хотелось ис пользовать его как прикрытие против Харкера.
Брам изобразил полную незаинтересованность. Это плохой признак, раз он надевает на себя маску картежника.
— А где леди Октавия сейчас?
— Я отвез ее домой. Брам прищурился.
— Ради ее безопасности.
Норт ответил брату прямым взглядом.
— Разумеется.
— Полагаю, что ты поступил так ради своей безопасности.
Терпение было на исходе. Норт поднялся.
— У меня нет времени восхищаться твоей проницательностью. Ты поможешь или нет?
Грозный вид младшего брата совсем не испугал Брама. Его вообще ничто не могло испугать. Во всяком случае, ничто человеческое.
— Конечно, помогу, если не потребуется нарушать закон.
— Господи, ты же пэр! — напомнил ему Норт. — Ты же над законом.
— Но ты — нет.
Норта так и подмывало рассказать брату о том, как вляпался Уинтроп, как стал вором. Как Норту пришлось рискнуть своей карьерой, чтобы вызволить его. Так что пусть брат не несет благоглупостей, Норта удерживало лишь то, что Уин после этого навсегда перестанет с ним разговаривать.
Пришлось смириться. Норт лишь пробормотал:
— Ты и я — мы оба прекрасно знаем, что закон действует не всегда.
Ухватившись за трость, Брам поднялся и поморщился, наступив на больную ногу.
— Однако закон есть закон. Его нельзя отменить или изменить к собственной выгоде.
Сейчас было не до братских наставлений.
— Разве? — Норту было наплевать, насколько вздорными кажутся его слова. Он был на грани бешенства.
— В таком случае ты мало чем отличаешься от мерзавца, за которым охотишься.
Норт скрестил руки на груди. Из уст любимого братца раздавались какие-то ханжеские и чудовищно правильные слова.
— Что-то я не слышал таких проповедей, когда дурили тебя самого.
Ухватившись обеими руками за набалдашник трости, Брам пожал плечами:
