рассчитывала.
Он согласно кивнул:
— Наверное, ты права.
В глазах его не было осуждения. Ничего, кроме пони мания, одобрения и — да! — вспыхнувшей радости, которой он не мог скрыть.
— По-моему, ты не расстроен моим решением. Я права, Фицуильям?
Он коснулся руки Октавии. Розовые лепестки трепетали от легкого ветерка.
— Моя дорогая Октавия, то, что ты не считаешь меня достойным кандидатом в мужья, достойно сожаления, но я не могу делать вид, что не согласен с твоими опасениями.
Она улыбнулась и опустила руку. Октавия чувствовала, как с души свалился огромный камень.
— Мне кажется, Беатрис тебе подходит больше, чем я.
Спинтон снова покраснел.
— Ты опять права. Неужели по мне все так заметно?
Она наклонилась, чтобы понюхать какой-то ярко-желтый цветок.
— Разве может такой прекрасный человек, как ты, не полюбить такую прекрасную девушку?
Спинтон изумленно глянул на нее.
— Ты ведь тоже прекрасный человек, Октавия!
Рассмеявшись, она покачала головой. Что за странный разговор они ведут!
— Но вы больше подходите друг другу. Вам нравится одно и то же и одно и то же не нравится. И по рождению вы равные.
Теперь он нахмурился:
— Мы все равные по происхождению. В этом смысле у тебя даже есть преимущество по сравнению с Беатрис.
Октавия обратила внимание, что он перестал называть кузину мисс Генри.
— Спинтон, мне нужно сказать тебе кое-что. Только несколько человек знают этот секрет.
Он сразу забеспокоился, встревожился.
— Говори.
Снова сцепив пальцы, Октавия рассеянно посмотрела на серый гравий и зеленые газоны, расстилавшиеся перед ней.
— Мое рождение отличается от вашего. Очень отличается. Я выросла в Ковент-Гардене. Моей матерью была Мэгги Марш.
Как она и ожидала, у Спинтона от удивления округлились глаза.
— Актриса?
Октавия кивнула:
— Именно. Мой отец сбежал с ней, когда был очень молодым. Дед не согласился с этим браком и, когда отец умер, обвинил во всем мать и отказался помогать ей. Она была человеком гордым и решила ему не навязываться. Потом поняла, что беременна мной, и осталась до моего рождения у своих друзей. А уж потом вернулась на сцену.
У Спинтона порозовели щеки. Теперь он будет считать ее недостойной себя?
— Значит, дед велел тебе держать такой секрет в тайне от меня, — наконец вымолвил он.
— Не только от тебя — напомнила она, чтобы немного успокоить его уязвленную гордость. — От всех. Он жутко стыдился своей невестки-актрисы. Но как только ему стало известно, что у него есть внучка — своего рода память об умершем сыне, — он решил взять меня к себе.
Его взгляд стал задумчивым.
— Значит, из-за этого ты не хотела, чтобы я нанимал Шеффилда? Ты знала его еще с тех времен.
Граф Спинтон мог быть кем угодно, но только не глупцом.
— Да.
Он прищурился.
— Между вами существует какая-то более тесная связь, чем простая детская дружба. Я прав?
Зарумянившись, Октавия кивнула:
— Да, боюсь, очень близкая.
У Спинтона загорелись глаза, словно он решил наконец трудную головоломку. Он щелкнул пальцами.
— Я же догадывался! Он отпирался, но я чувствовал, что у него есть на тебя какие-то виды. — Теперь в его голове все сложилось. — Если бы я не притащил его к тебе, ты так бы и вышла за меня, да?
Октавия покраснела еще гуще.
— Да.
Снова остановившись как вкопанный, Спинтон улыбнулся. Улыбнулся весело и проказливо, чего она никак не ожидала от него, всегда чинного и сдержанного.
— Потому-то ты была так недовольна, когда я сунул нос в твои дела?
Октавия рассмеялась. А кто был бы доволен?
— Пожалуйста, прости мне ту перепалку. Дорожка сделала круг, и они в уютном молчании повернули в сторону дома.
— Он знает, что ты любишь его?
Вопрос обезоруживал. Она не ожидала, что Спинтон поинтересуется такими личными подробностями.
— Знает.
— И отвечает тем же?
Октавия сдвинула брови.
— Мне кажется, да. Надеюсь, что да.
— Разве может такой незаурядный человек, как Шеффилд, не любить такую незаурядную женщину, как ты? — спросил Спинтон и подмигнул.
Октавия смотрела на него во все глаза.
— Странно, когда ты был женихом, ты не часто радовал меня своим остроумием.
Он пожал плечами:
— Невестой ты наводила на меня страх.
От удивления она не знала, что ответить. Спинтон улыбнулся и протянул ей розу.
— Передай Беатрис, что приеду к вам на ужин. Передашь? — Он стал подниматься по ступеням к дому. — К сожалению, меня ждут дела.
И это все? Дал Октавии от ворот поворот? То, что она передумала выходить за него, не дает ему права быть грубым.
Наверху каменных ступенек Спинтон повернулся и снова улыбнулся:
— Спасибо, Октавия.
Она улыбнулась в ответ. Так-то лучше! Это даже почти приятно.
Она свободна! Целиком и полностью! Итак, с чего начать?
Прежде всего нужно попрощаться с домом бывшего жениха.
Октавия лениво плелась по коридору со странной беззаботностью, разглядывая на стенах портреты своих предков, и неожиданно уткнулась во что-то прочное, крепкое, знакомое.
— Господи! — рыкнуло это нечто.
Норт. Его голос она не перепутала бы ни с каким другим.
Она подняла голову и встретила ледяной взгляд его голубых глаз. Норт рассматривал Октавию, словно никогда не встречался с ней раньше.
«Он знает, что ты любишь его?»
«Знает».
«И отвечает тем же?»
«Мне кажется, да. Надеюсь, что да». Разговор со Спинтоном пронесся у нее в голове.
Октавия улыбнулась, сердце забилось где-то у горла.
— Привет, Норри.
